Фактор бунта. Галактический орден доблести

Покинуть «Интерконтиненталь» никак не замеченным оказалось делом совсем нетрудным. Очевидно, Дон Матерс вовсе не первый из знаменитостей, кому пришлось уходить из отеля через черный ход. Один из слуг подогнал ховеркарт к маленькой двери, выходившей прямо на аллею позади здания. Дон спустился на служебном лифте на первый этаж и оказался в безлюдном коротком коридоре, ведущим к выходу.

Усевшись в ховеркарт, Матерс вытащил карту и положил на сиденье рядом с собой.

Пока все шло как по маслу, если не считать одного незначительного происшествия, которое произошло с ним по пути. Дон всегда плохо разбирался в правилах движения, тем более в незнакомом городе, поэтому не было ничего удивительного, когда его остановил полисмен сурового вида в зеленой форме и кожаной фуражке женевской полиции.

Он начал что-то выговаривать нарушителю по-немецки, но потом, заметив его недоумение, перешел на французский.

— Извините, — заговорил Матерс по-английски, — я не знаю местных правил движения. Я — полковник Матерс, и…

Полицейский осекся, отпрянул назад, вытянулся по стойке смирно и отдал честь. Затем он вновь сделал шаг вперед, и его рука потянулась к блокноту в кармане.

— Господин полковник, — произнес он, — могу ли я получить ваш автограф? Мой младший сын их коллекционирует, а получить ваш автограф — для него мечта.

Вздохнув, Матерс взял предложенную ему ручку и расписался на блокноте. На этот раз он не забыл, что он — полковник.

Теперь он, конечно, был свободен. Чем и не замедлил воспользоваться.

Уровень доходов Дона никогда не позволял ему слишком увлекаться ночными соблазнами, но он по достоинству оценил «Мулен Руж», великолепие которого превзошло его все ожидания.

Что его удивило — так это количество прислуги. В его родном Центр-Сити весь сервис был почти полностью автоматизирован и компьютеризирован, а на живых официантов смотрели неодобрительно, считая, что их долг, как и всякого человека, укреплять оборону Земли.

Но здесь все совсем по-другому и специальный человек, отвечающий за парковку машин, отогнал ховеркарт Дона на свободную площадку. Матерс подошел к дверям, у которых стояли два швейцара, разодетые, как румынские контр-адмиралы.

Они проворно распахнули двери, и он очутился перед метрдотелем, олицетворявшем саму любезность.

— Полковник Матерс! Какое удовольствие встретить вас сегодня у нас. Ваш столик ждет вас.

Три официанта из дежуривших сегодня четырех, увлекли гостя за собой. И почему только не все четверо?

— Откуда вы узнали, что я сюда приду? — спросил Дон.

— Позвонили из вашего отеля, господин полковник.

Никто не знал, куда он собирался, так что скорее всего это была работа Пьера. Конечно, если только его номер не прослушивался, но такое маловероятно.

— Но мы еще раньше приготовили для вас столик, господин полковник, — кланялся и улыбался метрдотель, — и думаю, что в других ресторанах сделали то же самое. Будьте любезны вот сюда…

Под музыку оркестра группа девушек развлекала посетителей танцами. При входе почетного гостя музыка оборвалась в самый разгар; счастье, что никто из танцовщиц не упала и не подвернула ногу от неожиданности. Жизнерадостно зазвучал Межпланетный Гимн.

Все две сотни сидевших за столиками мужчин и женщин встали, приветствуя Дона Матерса. Гром аплодисментов не прекращался, пока Дон в сопровождении официантов проходил через главный зал. Все попытки сохранить инкогнито и трюк с переодеванием оказались бесполезными.

Однако, аристократическая и изысканная публика «Мулен Руж» вела себя более сдержанно, и стоило Матерсу сесть за столик, как все заняли свои места, оставив его наедине с самим собой, и лишь изредка бросали в его сторону любопытные взгляды. Никто не пытался осчастливить себя рукопожатием или автографом героя.

Вновь заиграла танцевальная музыка и возобновилось веселье.

Столик Матерса стоял в удобном месте, чуть в стороне от других. Метрдотель достал бутылку из ведра со льдом.

— Думаю, господин полковник не будет иметь претензий, если узнает, что я предварительно охладил бутылку. Это «Винтаж Мюм», из личных запасов хозяина.

— «Винтаж Мюм»? — переспросил Дон. — Вы имеет ввиду шампанское?

Он никогда раньше не пробовал настоящего шампанского.

— Совершенно верно, господин полковник. Во всем мире осталось лишь несколько бутылок этого напитка. Очень жаль, конечно. Когда я был еще мальчишкой, оно пользовалось любовью знатоков. Впрочем, если вы не желаете…

— Нет, почему же, — поспешно перебил его Матерс, — я не против попробовать.

Метрдотель лично ухаживал за гостем, хотя рядом суетились два официанта. Он обмотал запотевшую бутылку салфеткой, ловко откупорил бутылку, наполнил половину бокала игристым напитком и взглянул на Дона в ожидании дальнейших распоряжений.

Подражая манере Демминга, Матерс пил маленькими глотками. Это был лучший напиток, который ему когда-либо приходилось пробовать.

— Восхитительно, — оценил он, покачав головой.

Лицо метрдотеля озарилось сияющей улыбкой, и он наполнил бокал еще на три четверти.

— Не желаете ли еще чего-нибудь, сэр? Может, пообедаете? Наш шеф-повар уже…

— Нет… Пока нет.