Фагоцит

Так как Семичастный старательно изображал из себя этакого простого рубаху-парня, то ему ничего не оставалось, кроме как ответить «разумеется». А сейчас мы уже привыкли, он ведь ненамного старше Скворцова, а с точки зрения Антонова вообще пацан.

Надо сказать, что к информации о будущем он отнесся куда спокойней, чем его друг Шелепин. Просто хмыкнул что-то не очень разборчивое, но однозначно нецензурное, на чем вопрос был исчерпан.

Его, ясное дело, сильно интересовала информация о вражеских агентах и предателях. Я, не чинясь, тут же рассказал ему про Полякова.

— Он что, был один такой? — поинтересовался Володя, спрятав листок с закорючками, которые делал во время моего рассказа.

— Разумеется, нет. Но про остальных я расскажу после того, как узнаю, что все, причастные к смерти сына Полякова, как минимум вылетели со службы без погон и с сорокарублевой пенсией. А лучше, чтобы и вовсе сели. И дело тут не в моей мстительности или кровожадности, а в том, что такие люди вредят Советскому Союзу больше, чем десяток Поляковых.

— Однако они не из моего ведомства.

— С каких это пор трудности начали пугать настоящего коммуниста? Тем более, что есть еще и Шелепин. Например, пусть он осторожно покатит бочку на ГРУ. Леня, конечно, встанет на защиту военной разведки — просто в пику Александру Николаевичу. Вот тут и будет самое время предъявить материалы на Полякова. Или можно еще что-нибудь придумать, я на своем варианте не настаиваю.

— Ладно, пока и этого хватит, — согласился Семичастный. — Кстати, а эта твоя ЭВМ шифры взламывать не умеет?

— Точно не знаю, но скорее всего такие возможности у нее есть. Однако для такой работы мне, во-первых, придется самому научиться прикладной криптографии, и быстро это вряд ли получится, а во-вторых, после этого я все равно по этой тематике в полную силу работать не смогу, мне и на задания Алексея Николаевича времени не всегда хватает. Поэтому давай я лучше тебе вычислительный центр организую? Пришли подходящих сотрудников, их у меня в подвале обучат работать на ЭВМ чуть попроще.

И, значит, теперь мои подчиненные в поте лица готовили ящики из-под «Вег» под установку туда плат от программируемых калькуляторов. На мою долю оставался финал — то есть вставить иновременные внутренности и распаять уже подготовленные по месту провода. Комитет госбезопасности заказал мне восемь секретных вычислительных машин «Вега-КПВ», то есть «Вега с Касио Программируемым Внутри». Впрочем, афоризм «внутре у ей неонка» был еще неизвестен даже его будущим авторам. С которыми, между прочим, Ефремов обещал меня скоро познакомить.

За тем, чтобы в комитетском ВЦ их никто не пробовал вскрывать, Семичастный проследит сам. Хотя просто так там все равно ничего не увидишь, начинку калькуляторов я после монтажа и проверки работоспособности заливал непрозрачной эпоксидкой. Что под ней, даже мои подчиненные не знали, но подозревали, что там разработанные где-то в недрах КГБ позитронные мозги первого поколения.

Ну, а еще в мой актив можно записать то, что реформы Косыгина в ближайшее время не предвидится. Во всяком случае, в известном нам с Антоновым варианте Косыгина-Либермана. Прочитав все предоставленные ему материалы на эту тему, предсовмина вздохнул:

— Эх, а ведь как красиво на бумаге выглядело… но правильно я говорил Евсею Григорьевичу, что даже минимальные уступки капитализму подобны дырке в плотине. Рано или поздно, но вода ее размоет. И будет вместо хозрасчета — рынок, вместо собственности трудового коллектива — частная, а там и до юридически оформленной реставрации капитализма недалеко.

— Ну вот, — поморщился я, — и вы туда же. Далась вам эта частная собственность! Социализм — это строй, смыслом существования которого является социальная справедливость. И определять его по отсутствию частной собственности некорректно. Впрочем, некорректны любые определения по принципу отсутствия у объекта чего-то. Например, у кошки нет ни рогов, ни крыльев, ни жабр, и что, будем ее так определять? Опарыш под отсутствие таких признаков тоже подходит.

— Но ведь именно частная собственность является основой эксплуатации человека человеком!

— Не основой, а одним из инструментов. В СССР, например, ее нет, а эксплуатация есть.

— Где вы ее увидели?

— Мест полно. Например, Институт марксизма-ленинизма. Пользы стране от его сотрудников даже не ноль — отрицательная величина, зато жрут гады в три горла и вообще живут так, как простому трудяге и не снилось. То есть имеет место принудительное изъятие прибавочной стоимости труда рабочих в их пользу. Это что, не эксплуатация?

Да, при помощи частной собственности эксплуатировать трудящихся можно, это доказал Маркс. А при помощи кухонных ножей и вилок человека можно не то что эксплуатировать, а и вообще убить, это прекрасно доказывают сводки МУРа.

Так как беседа проходила за завтраком, то Косыгин с преувеличенным опасением скосил глаза на мою вилку. Но на меня такие тонкие намеки не действуют, и я вдохновенно продолжат: