Сын возражает отцу. Этот спор, как сцена из классической драмы, — резкий, напряженный, где за каждым словом — характеры двух людей. Отец не скажет в конце этого разговора, что он согласен с сыном. Но весь ход доказательств молодого Земнухова так горяч и убедителен, что не остается сомнений, что отец понял главное: правда и на стороне сына, и ничем не свернуть его с этого опасного, но верного пути. У Фадеева есть любимое выражение: «чистый, внутренний голос совести». Его герои, как бы тяжело ни было, слышат этот голос и в решающий час поступят, повинуясь его доброй и светлой воле.
Фашисты врываются в дом Громовых. Это врывается смерть. Больная мать Ульяны делает последнее усилие, чтобы спасти дочь. «Голубчики! Родимые мои! — запричитала мать, пытаясь подняться с постели. Уля вдруг гневно сверкнула на нее глазами, и мать осеклась и примолкла. Нижняя челюсть у нее тряслась». Надо быть великим и смелым художником, чтооы написать эти несколько строк. Надо быть художником-психологом, чтобы так правдиво передать горькие чувства матери и эти невольные и совсем не по адресу вырвавшиеся слова.
Когда Фадеев писал последние страницы, то, чтобы хоть как-то облегчить душу, делал в дневнике краткие зарисовки природы.
Успех романа был необычайный. В тысяча девятьсот сорок шестом году Александр Довженко записал в своем дневнике: «Начинает греметь «Молодая гвардия» А. Фадеева. Читают по радио, в школах, печатают. Автора избирают в Верховный Совет Союза ССР».
Но вдруг над Фадеевым нависла, казалось, черной тенью невероятная ноша.
С Фадеевым у писателя Бориса Горбатова, известного как автора книг «Мое поколение», «Непокоренные», отношения были товарищеские, но далеко не простые, как это может показаться на первый взгляд. Об этом с зоркой точностью написал Константин Симонов, друг и Фадеева, и Горбатова.
В двадцатые годы совсем еще юный Горбатов был одним из секретарей ВАПП. И хотя по каким-то причинам он быстро расстался с этой должностью, однако Фадеев, вспоминая то время, при случае замечал, что Горбатов уже с пеленок был леваком. Обычно эти иронические замечания совпадали с каким-нибудь возникающим между ними спором.
После работы в ВАПП Горбатов вошел в литературную группу журнала «Октябрь», во главе которой стояли Серафимович и Панферов, Фадеев редактировал в это время журнал «Красная новь», вступив в прямой творческий союз с «попутчиками» — Леоновым, Вс. Ивановым и другими. В силу групповых пристрастий той поры Панферов с его шумным, броским романом «Бруски» был, очевидно, ближе Горбатову, человеку активного, журналистского действия, чем Фадеев с его психологизмом. И об этом они помнили — и Горбатов, и Фадеев, который вообще все помнил.
Горбатова захватывает журналистика, работа в «Правде», дальние и трудные поездки на Север, в просторы «Обыкновенной Арктики», как назовет он свой сборник очерков. А потом — война и литературные разногласия 20-х — начала 30-х годов уходят в прошлое, в историю.