– А почему это так важно? – спросила Дуня, и ей сразу же захотелось отмотать назад и промолчать. Она уже сейчас видела, что Педерсен вырос как минимум на пять сантиметров и получает настоящее удовольствие от этих вопросов.
– Видишь ли, все удары, похоже, были нанесены преступником-правшой. Разумеется, мне надо провести более подробное обследование, чтобы быть уверенныым на сто процентов. Но если довольствоваться девяносто пятью, угол нанесения ран говорит о том, что он держал топор вот так, – Педерсен показал в воздухе руками. – То есть правая рука впереди, левая сзади. Это, без сомнения, самое естественное для правши. А когда он потом замахнулся, то поднял топор над головой с правой стороны, вот так, – Педерсен несколько раз ударил воображаемым топором по вспоротому животу Карен Нойман.
– Думаю, мы поняли, – сказала Дуня, и Педерсен перестал размахивать топором. – Ты хочешь сказать, что это еще один аргумент в пользу того, что Виллумсен тут ни при чем.
Педерсен засомневался, бросил взгляд на Хеска и, в конце концов, кивнул.
– Как я сказал, существует определенная допустимая погрешность, и, конечно, он мог приложить усилия и рубить с правой руки, только чтобы сбить нас с толку.
– Но поскольку раны такие глубокие, он должен был ударять как следует, то есть это не слишком вероятно?
– Нет.
– Прекрасно. А ты что скажешь, Ян? – Дуня повернулась к Хеску и решила не спускать с него глаз, пока он не ответит.
– Честно говоря, не знаю, что сказать. По-прежнему слишком многое говорит о том, что это Виллумсен, и я не могу сбросить его со счетов.
– В этом-то все и дело. Убийство совершено именно таким образом, чтобы подозрения пали на него, а не на того, у кого был реальный мотив.
– А какой мотив реальный?
– Здесь пропавшая почка, а у Кати Сков легкое.
– Не будем придираться. Но, Дуня, это органы, а не мотив.
Дуня позволила себе закатить глаза и повернулась к Педерсену.
– Ты можешь войти в систему и посмотреть истории болезни жертв?
– Могу, не могу… Почему я должен…
– Потому что я тебя об этом прошу.
Педерсен опять потянул себя за усы, переглянулся с Хеском и пожал в ответ плечами.
– Да, хорошо… – он подошел к стоящему в углу компьютеру и пошевелил мышью. – Но если там обнаружится что-то интересное, обещайте потом это стереть, ладно?
– Да-да, начинай.
Педерсен зашел на страницу архива историй болезни и хотел задать поиск, как увидел полученный мейл.
– Ой, уже есть результат анализа ДНК. Быстро сработано.
– Анализ ДНК образца спермы? Разве его не делают неделю? – удивилась Дуня.
– Я тоже так думал, – сказал Педерсен. – Они хотели закончить все дела до Рождества. Во всяком случае, вот он… – Он замолчал, чтобы прочесть еще раз.
– И?
Педерсен повернулся к Дуне, а затем к Хеску.
– Это Виллумсен.
– Бенни Виллумсен? – повторила Дуня и увидела, как Педерсен кивнул. Она не верила своим ушам. – Мы говорим об образцах спермы, которые ты нашел в Кате Сков?
– И в ней, и немного вокруг, если уж быть точным.
Дуня увидела, как рушится карточный домик, который она строила.
– О’кей, а теперь достань эти истории болезни, я хочу на них посмотреть.
– Дуня, хватит, – сказал Хеск. – Слейзнер разрешил нам продолжить до результатов анализа. Теперь у нас есть результаты.
– Да, но… – она повернулась к Педерсену: – Ты можешь показать мне истории болезни?
– Поскольку следствие, насколько я понял, окончено, ответ должен быть «нет».
– А вся эта болтовня о том, что преступник правша, больше ничего не значит?
– Как я уже сказал, и я очень хорошо помню, что я это сказал, существует допустимая погрешность. И на этот раз, похоже…
– Черт знает что. Какое-то безумие. Чем вы занимаетесь?
– Дуня, мы просто делаем свое дело. Пойдем отсюда, Оскару надо работать. – Хеск повернулся, чтобы уйти.
– Какого черта ты называешь это «делать свое дело»? Разве я по тебе не вижу? Ты ведь тоже считаешь, что здесь много чего интересного и можно идти дальше.
– Вот как, ты это видишь? – Хеск повернулся к ней. – И почему тогда я этого не делаю?
– Сказать? Либо просто из вредности. Либо, что более вероятно, тебе слаб
– Ты забываешь о третьей альтернативе. Что на самом деле это был Бенни Виллумсен. – Хеск повернулся к Дуне спиной и покинул комнату.
81
Прижимая мобильный к уху, Фабиан вышел из лифта, спустившись на три этажа под землю, и пошел по коридору в сторону архива.
– Алле? Ты меня еще слышишь?
– Да, и если тебе хоть немного интересно, что я выяснила о Гидоне Хассе, ты сейчас меня выслушаешь, – сказала Нива и объяснила, как трудно было его найти.
Фабиан дал себе обещание, что вечер в «Людмаре» – его последняя встреча с Нивой. Но после разговора с Эдельманом он понял, что нет другого выхода, кроме как возобновить с ней контакт и рассказать все от событий последних суток до своих версий о том, как все взаимосвязано.