«…Очнулся в коридоре. Повсюду кричащие от боли раненые. Ничего не понял. Но когда мимо проходила медсестра, осознал, что руки в тумане не были руками моих старых друзей. Меня спас кто-то из ваших. Я остановил медсестру и спросил о тебе. Описал твои голубые глаза.
Ее крик о помощи раздался словно из ниоткуда. Наверное, дело в моем диалекте. Вскоре пришли ее коллеги. Плевались и били. Хотел объяснить, но мне не дали шанса. Так много ненависти. Попытался встать с кровати и упал на пол. Или кто-то стащил меня вниз. Мог только свернуться калачиком и молить Бога, чтобы их удары и пинки прекратились.
И тут пришла она, врач. Думаю, ее звали Басимаа. Она помогла мне выбраться оттуда через заднюю дверь. Сказала, что знает, кто ты, и рассказала, как вы работали в одной и той же деревенской больнице в Эйнабусе. Она знала и твое имя, и в какой деревне ты живешь.
Аиша Шахин из Иматина… Самое красивое имя на свете. Аиша Шахин…
Ты существовала, и ты была гораздо большим, чем сон.
Следующей ночью я постучал в дверь твоего отца. Открыла твоя мать, она начала кричать, и вскоре подошли несколько твоих братьев. Они прижали меня к стене. Это я навлек позор на вашу семью и вынудил мать отослать тебя.
Поджидая отца, они привязали меня к дереву на заднем дворе и стали по очереди бить. Не помню, пыталась ли твоя мать заставить их прекратить, только помню, как я очнулся – меня окатили грязной водой из ведра – и попытался открыть свои разбитые глаза. Лицо твоего отца совсем рядом с моим.
Спросил меня, как я смел ступать своими грязными ногами по вашей земле. Ответил, что я пришел сюда просить твоей руки. Что я готов сделать все, чтобы получить его согласие. Ветер, мухи, листья на деревьях. Капающий кран. Все замолчало. Затем он кивнул и сказал, что я отправлюсь с его сыновьями на задание.
Аиша, скоро у меня кончатся силы. Всюду кровь, и твои братья уже затихли. Мне очень жаль, но… Конвой с поселенцами появился точно по плану, и мы вылезли наверх из расселин и стали бросать камни.
Грузовики остановились, и я увидел, как гнется листовое железо. Мне показалось странным, что они отсюда не уезжают. Твои братья кричали мне, чтобы я продолжал. Паника в их глазах. Делал, как они велели, но понял: что-то не так.
И тут они вышли из грузовиков. Слепящие прожекторы, бронежилеты и автоматы. Не спрашивай меня откуда, но они знали. Залпы эхом отдавались от отвесных скал, а мы продолжали кидать. Я тоже, хотел показать, чего я стою. Что я держу свое слово. Но, Аиша, ничего не вышло. Просто ничего не вышло. Мы падали, один за другим, и свет прожекторов освещал в расселине скалы, обагренные кровью.
Они положили нас в ряд и осмотрели наши раны. Заквану по одну сторону от меня попали в глаз, но он был жив, а Васим по другую кашлял кровью. Мне в живот попали две пули, и я чувствовал, как истекаю кровью. Мог только смотреть вверх на черное ночное небо, где исчезли звезды. Собиралась непогода.
Услышал, как приехал и остановился еще один грузовик. Узнал голоса из лагеря. Попытался отвернуть лицо, когда они подошли и посветили своими карманными фонариками. Но меня никто не узнал, может быть, потому, что я был весь в крови. Меня потащили вместе с остальными и бросили в автозак.
Аиша, такое чувство, будто ты здесь и читаешь через мое плечо. Каждое слово. Каждое предложение. Я написал бы еще, но силы меня покинули. Должен собрать последние остатки, чтобы сложить письмо и положить его в конверт. Опустить в ночь. Надеюсь, Бог возьмет его и позаботится о том, чтобы однажды оно дошло до адресата.
Где бы ты ни находилась и что бы ни делала.
Однажды.
Эфраим Ядин».