f32ba4f268a140ecaa0eae5abec91a92

Может быть, это случилось из-за того, что та маленькая, незначительная надежда, которую я хранила для Лэса, почти полностью исчезла, когда я узнала, что он гей, я не знаю.

В любом случае, Лэс быстро стал мне другом. А Фрэнки?

Фрэнки был Фрэнки.

И чем больше я его узнавала, тем больше он мне нравился.

— Блин, ты издеваешься надо мной, — взвыл Фрэнки. Он выбрался из-за стойки бара, убрал волосы с глаз и уставился на Лэса.

С каменным лицом Лэс неотрывно смотрел на него.

— Ни в коей мере.

— Да брось.

Лэс поднял руку в воздух.

— Клянусь Богом.

— Могу я ей рассказать?

Лес пожал плечами.

— Конечно.

— Так вот слушай: этот сумасшедший ублюдок положил гремучую змею на сиденье машины своего учителя. Это было когда? В сентябре?

Лэс кивнул.

Фрэнки продолжил.

— Учитель никогда ничего не говорил об этом, поэтому Лес забыл об этом. Спустя восемь месяцев, весной, учитель утром не появился в школе. Директор вышел и объявил классу, что учитель был укушен гремучей змеей, и они не думают, что он выживет. Через пару недель учитель вернулся…

— Хорошо, что обошлось, — сказала я.

Его глаза широко раскрылись.

— На нем был гребаный протез.

Я метнула взгляд на Лэса.

— Что?

Байкер пожал плечами.

— Он был мудаком.

— Подожди, — Фрэнки поднял указательный палец в воздух. — Дальше еще интереснее.

— Спустя пару лет ковыляния по школе, учитель получил заражение в ноге. Его хм… Его протез был ниже колена. Итак, это летнее время и конец школы. Учитель, который не работал летом — и, вероятно, был пьян, судя по тому, что говорит Лэс, — расцарапал инфекцию своим карманным ножом.

Он игриво поднял бровь.

— Это не закончилось хорошо, не так ли? — спросила я.

Он покачал головой.

— Инфекция обострилась, и она перешла в гангрену. Наконец, он пошел в больницу. Ему ампутировали ногу до бедра. В конце концов, он пришел домой. Через неделю он умер от осложнений, связанных с гангреной.

— Святое дерьмо! — выдохнул я.

— Точно, — сказал Фрэнки.

— Как ты можешь жить с этим? — спросила я.

— Это легко, — сказал Лэс. — Карма — та еще сука.

— А теперь самое интересное, — сказал Фрэнки.

Лэс поворачивал свой табурет, пока не развернулся лицом ко мне.

— Я собирался признаться во всем, но узнал от местного полицейского, что змея, которая его укусила, была на заднем дворе, а не в его машине.

— Но это была гремучая змея? — спросила я.

Он кивнул.

— Да.

— Должно быть, та гремучая змея, которую ты положил в его машину.

Он покачал головой.

— Невада полна гремучих змей. Они повсюду. Прошло шесть месяцев, и змея оказалась у него во дворе? Не может быть, чтобы это оказалась та же самая, которую я положил в его машину. Но. Видимо, мы с Богом точно придерживались одного и того же мнения о том, что нужно этому мудаку.

— Боже мой, — сказал я. — Это ужасно.

— Нет, — сказал он. — Это карма.

— Итак, что сделал этот парень, чтобы разозлить тебя достаточно, чтобы заставить подкинуть гремучую змею в свою машину?

Он прочистил горло.

— Он был ужасным ублюдком. Однажды он назвал одну девушку толстой свиньей. Сказал ей, что нужно отказаться от закусок. Затем он позвал одного из учеников, который был латиноамериканцем, назвав его «латинос». Последняя капля, по крайней мере, для меня? Он назвал меня педиком.

— О, ничего себе, — я шумно сглотнула. — Настоящий мудак.

Хотя это не оправдало бы предполагаемое наказание Лэса, называть его педиком было недопустимо для учителя — или кого-либо еще, если уж на то пошло. Сначала мне стало жалко учителя, но после того, как я обдумала это, начала смеяться.

— От ужасного до смешного? — спросил Фрэнки.

— Я просто думала о том, что сказал Лэс. Невозможно, чтобы змея, помещенная в машину человека в сентябре, оказалась на его заднем дворе весной. Лэс был прав, это была другая змея. Это было кармой. И это была его вина. Он должен был пойти в больницу, а не пытаться выковырять инфекцию карманным ножом. Он получил то, что заслужил.

— Аминь, — сказал Лес.

— Аминь, — повторил Фрэнки.

Я одобрительно кивнула, соглашаясь.

— Аминь.

И в этот момент я сделала мысленную пометку никогда не злить Лэса.

Глава 15

Я бы не назвала Келли рассерженной — или даже безумной, если на то пошло. Если бы мне пришлось выбирать одно слово, исходя из того, что я видела до сих пор, то это было бы ярость. Она была настолько взвинченной, что плевалась, когда говорила.

— Ты, — она указала на Бобби. — Ты, — указала на меня. — И ты, — указала она на Лэса. — Бросайте свое дерьмо и тащите задницы на кухню.

Мы были на зале, слушали истории Лэса о его поездке на байке от Хэндерсона до Вашингтона, округ Колумбия, и о людях, которых он встретил по пути. С моей точки зрения, похоже, что он изменился после того, как была снята сцена в гараже.

Стал более расслабленным.

— Не смей приказывать мне, как какой-то долбанной собаке, — отрезал Лэс. — Если хочешь что-то от меня, попроси.

Прищурившись, Келли поставила руку на пояс и выпятила бедро.

— Ты гей. Не могу в это поверить. Гей. Байкер-гей. Ты не потрудился сказать мне, Лэсли. Я буду разговаривать с тобой так, как захочу.

Лэс стал двигаться в её сторону.

— Ты, мать твою, точно не будешь.