Эзотерический мир. Семантика сакрального текста

Зная поведение обычного человека и охотника, я не стал вести себя в присутствии волшебного оленя ни как гот, никак другой. Я быстро встал на голову и начал тихо завывать, я плакал горючими слезами и всхлипывал в течение столь долгого времени, что уже готов был потерять сознание. Внезапно я ощутил мягкое дыхание. Кто-то обнюхивал волосы у меня над правым ухом. Я попытался повернуть голову и посмотреть, что это такое, но упал, а когда сел, то увидел переливающееся существо, уставившееся на меня. Олень взглянул на меня, и я сказал ему, что не причиню вреда, и олень заговорил со мной…

— Волшебный олень сказал: «Хелло, друг!» И я ответил: «Хелло!» Затем он спросил меня: «Почему ты плачешь?» И я сказал: «Потому что мне грустно.» Тогда волшебное существо наклонилось к моему уху и сказало так ясно, как я сейчас тебе говорю: «Не грусти».

Дон Хуан посмотрел мне в глаза. В них был совершенно предательский отблеск. Он начал громко хохотать».

Параллельно с критикой западных ценностей учитель прививает ученику новые ценности. Их несколько.

Если в обычной жизни человек может ни за что не отвечать (все решения за него принимают система, общество), то в эзотерическом мире такой номер не пройдет. Человек знания должен нести полную ответственность за свои поступки; решать может только он сам и колебания могут грозить не меньшим, чем смертью. «Принимать ответственность за свои решения, — говорит дон Хуан, — означает, что человек готов умереть за них…» Колебания, отмена решений, снятие с себя ответственности, утверждает дон Хуан, свойственны западному человеку потому, что он считает себя бессмертным и укрывается за культурные традиции. «Ты, — говорит он Карлосу Кастанеде, — чувствуешь, что ты бессмертен. А решения бессмертного человека могут быть изменены, о них можно сожалеть или подвергнуть их сомнению».

Еще одно требование к человеку знания — его «недостижимость». В обычной жизни, утверждает дон Хуан, человек слишком открыт, в нем нет тайны, все его поведение предопределено и, следовательно, легко прочитывается и просчитывается. Такой человек в эзотерическом мире становится легкой жертвой и может погибнуть. Чтобы не погибнуть, не сделаться жертвой хищных и темных сил, человек должен быть недостижимым. Но и в обычной жизни, говорит дон Хуан, открытость поведения, отсутствие тайны — источник сложных проблем. Именно с этим качеством Карлоса Кастанеды связывает дон Хуан его личную трагедию (уход любимой девушки).

«— Почему она не с тобой? — спросил он.

— Ома ушла.

— Почему?

— Было много причин.

— Не так много их было, а только одна: ты сделал себя слишком доступным.

Я очень хотел узнать, что он имеет в виду. Он опять зацепил меня. Он, казалось, понимал эффект своих слов и пытался скрыть предательскую улыбку.

— Всякий знал о вас двоих, — сказал он с непоколебимым убеждением.

— Разве это было неправильно?

— это было смертельно неправильно. Она была прекрасным человеком…

Я был раздражен. Огромная печаль начала охватывать меня.

— Что ты делаешь со мной, дон Хуан? — спросил я. — Ты всегда добиваешься успеха, стараясь сделать меня грустным, зачем?

— Теперь ты индульгируешь, ударяясь в сентиментальность, — сказал он с оттенком обвинения.

— В чем тут все-таки дело, дон Хуан?

— Быть недостижимым, вот в чем дело, — заявил он. — Я вызвал в тебе воспоминание об этой личности только как средство прямо показать тебе то, что я не мог бы показать с помощью ветра. Ты потерял ее потому, что был достижим. Ты всегда был достижим для нее, и твоя жизнь была сплошным размеренным распорядком…

— Искусство охотника состоит в том, чтобы быть недостижимым, — сказал он. — В случае с девушкой это значило, что ты должен был бы стать охотником и встретить ее осторожно, не так, как ты это делал. Ты проводил с ней день за днем, пока не осталось единственное чувство — скука, правда?

Я не отвечал. Я чувствовал, что ответа и не требуется. Он был прав.

— Быть недостижимым означает, что ты касаешься мира вокруг себя с осторожностью. Ты не съедаешь пять куропаток, ты ешь одну. Ты не калечишь растения только для того, чтобы сделать жаровню. Ты не подставляешь себя силе ветра, если это не является оправданным. Ты не используешь людей и не давишь на них, пока они не сморщиваются в ничто, особенно тех, которых ты любишь…

Я рассказал ему, что в моей повседневной жизни совершенно невозможно быть недоступным. Я доказывал, что для того, чтобы функционировать, я должен быть в пределах досягаемости всякого, у кого есть ко мне дело.

— Я уже говорил тебе, что быть недоступным не означает прятаться или быть секретным, — сказал он спокойно. — Точно так же это не означает, что ты не можешь иметь дела с людьми. Охотник пользуется своим миром с осторожностью и нежностью, независимо от того, будет это мир людей, вещей, растении, животных. Охотник интимно обращается со своим миром, и все же он недоступен для этого самого мира».