Extensio

Апартаментами, конечно же, комнаты Анны Фирлинг на третьем этаже трактира, почти под самой его крышей, назвать было нельзя. Скорее они были ее уютным гнездышком, воспоминанием о ее молодости. В небольшой комнате, совмещенной с современной кухней через арку, стоял овальный тяжелый стол, окруженный десятком стульев. Кроме этого стола, шкафа с посудой и штор на окне, в этой столовой почти ничего не было, если конечно не считать многочисленных фотографий, на который был запечатлен жизненный путь Анны Фирлинг – частично на улицах и в интерьерах Нью-Йорка, частично, с учетом ее возраста, в Форте и Городе. С бабушкой и дедушкой, с родителями, с мужем, с детьми, с внуками. Миа тут же бросилась рассматривать эти фотографии, а Анна Фирлинг улыбнулась, раздвинула шторы, за которыми сквозь поблескивающее благодаря стараниям Артура Бишопа новое стекло виднелась верхняя кромка стены Форта, обрамление моста, порт и яма на месте центральной станции подземки, и неожиданно сказала:

- Моя подруга, которую звали Кэрол Беннелл, была не последней персоной в Extensio. Она обещала, что поставит экраны в мои окна. И я буду видеть через них свой любимый Вест-Сайд. Не в виде записи, нет. В виде реальной трансляции. Ведь в той моей настоящей квартире до сих пор живут мои дети. И даже уже дети их детей. И кокон мой до сих пор там стоит. В кладовке, оснащенной аварийным генератором. Но десять лет назад Кэрол Беннелл убили.

Она замолчала, и Джим с Себастьяном не смогли произнести ни слова, столько в молчании Анны было неприкосновенного. Голос подала, конечно, Миа. Она кашлянула и спросила самым невинным голосом:

- Так Меган Тернер тоже была вашей подругой?

- Конечно, - кивнула Анна. – Правда, в последние годы мы с ней не видимся, она теперь важная шишка в Арлингтоне, но мне бы сейчас не хотелось об этом говорить. Подождите, кажется, еще кто-то пришел. Садитесь за стол.

«Еще кто-то» оказался не только Сэмом Джерардом, которому не терпелось похвастаться только что полученным планшетом, выделенным управлением территориями коменданту Форта, но и крепостным лекарем. Эльф Галион был уже навеселе, хотя белый халат снял лишь в прихожей Анны. Он разгладил массажной костяной щеткой седые кудри, заложил их за эльфийские уши, поклонился каждому из гостей, Мие галантно поцеловал ручку и тут же сел за стол, чтобы наполнить бокал темно-красным, почти черным вином:

- Крепленое вино – это издевательство над природным продуктом, - объяснил он почему-то именно Джиму, опрокинул бокал в рот, подхватил пучок лука, закусил и добавил. – Но под закуску идет, надо сказать, неплохо. К тому же на этом столе негодный продукт не мог оказаться по определению.

Джерард поднял голову от планшета, согласно закивал, Анна улыбнулась, и вскоре все шестеро уже предавались трапезе. День по существу только начинался, на стене в углу чуть слышно мурчал кондиционер, блюда подавались простые, но из тех, которые исчезают словно сами собой, и разговор, который пошел между этими блюдами и бокалами на самом деле легкого вина, нельзя было придумать или заказать. Он просто случился, как несколько дней назад случился этот май за окном, которое Анна чуть приоткрыла, как случилась ругань на крепостной площади и как звон битого стекла, что выносили хозяйки форта к мусорным бакам.

- Мне кажется, что так было всегда, - говорила, подперев подбородок ладонью, Анна. – Но вот начинаю вспоминать и понимаю, что раньше все было иначе. Я ведь никогда не была фанаткой игр. Хватало и других забот. К тому же семья, дети, разные хлопоты. А потом я заболела. Заболела серьезно и неизлечимо. Тогда Кэрол и предложила мне кокон, сама бы я никогда не смогла бы его купить. И о чем мне было думать? Умереть от развивающегося паралича, терпеть неподвижность и внимать беспомощности собственного тела? Да еще выплачивать медицинскую страховку и знать, что я оставляю детей ни с чем, муж мой погиб на стройке, несчастный случай. Или лечь в такую же капсулу, но при этом работать, зарабатывать, да и, отчасти, дожидаться, когда медицина что-нибудь придумает с этой моей напастью?

- Рассеянный склероз? – тихо спросила Миа.

- Да, - с интересом посмотрела на Мию Анна. – Но с кучей осложнений, да еще обнаруженный на очень запущенной стадии. Организм у меня оказался крепким, иногда это плохо.

- И вы здесь двадцать лет? – спросил Себастьян.

- Почти, - кивнула Анна и отвернулась к окну. – За это время меня трижды переносили из капсулы в капсулу, последнюю я получила за год до гибели Анны, она из лучших образцов.

- Они действительно настолько хороши? – спросила Ми.

- Гарантируются все системы обеспечения, о пролежнях или еще чем-то подобном даже речи не идет, - неохотно ответила Анна. - Кроме всего прочего скачивание моего мыслеобраза не прерывалось ни на минуту. Но даже без этого в такой капсуле я могла бы протянуть еще лет пятнадцать. А может быть, и дольше. Сердце у меня все же было в порядке.

- Но как же нарушения нервной системы? – удивилась Миа. – Ведь это заболевание…