Эвританские хроники

Аквамер радостно закивал головой, похлопал себя по карманам, о чем-то задумался и нырнул в трюм, захватив с собой пару матросов.

– Куда это они? – волновался Кузя. Недолго.

Аквамер, пыхтя от натуги, выволакивал на палубу приличного размера сундук.

– Это что, тоже презент Литлеру? – засмеялся Кирилл.

– Нет, – пояснил боцман, – это добровольное пожертвование Литлера вольному братству Черной Звезды.

– Согласно накладной, – добавил Сильвер, показывая расписку Тараха.

Радостный смех короля Кирении сообщил пиратам, что она ему понравилась. Аквамер откинул окованную железными полосами крышку. Сзади раздался стук. Кирилл повернулся. Домовой лежал на спине, прижимая к груди гусиное перо и перепачканный чернилами свиток. Глаза его бездумно изучали проплывающие в небе облака. Рот растянулся до ушей в блаженной улыбке.

– Что с ним? – полюбопытствовал Аквамер.

– Ничего страшного, – успокоил Кирилл, поднимая домового. – Думаю, ему понравился энтузиазм масс. Он у меня впечатлительный. За партию жизнь отдаст, не задумываясь.

– Молодец, – уважительно кивнул головой Аквамер, – мне для хорошей партии тоже ничего не жалко! – Боцман «Пенителя пива» зачерпнул из сундука горсть сверкающих на солнце рубинов и кинул их в «кассу».

– Партийный взнос. Отметь.

Кузя начертал что-то наподобие крестика и сел на пятую точку, судорожно вцепившись в котомку. Пришлось за дело взяться Кириллу, так как вся команда «Пенителя пива» горела желанием заплатить очередные, внеочередные и вообще какие угодно взносы. В связи с тем, что котомка Кузи была не бездонна, партийную кассу временно пришлось перенести в опустевший бочонок, что основатель новой партии и сделал, не без труда отодрав от котомки офигевшего от счастья домового. Содержимое сундука начало быстро перекочевывать в бочку.

Тем временем Гарри Вениаминович сумел оправиться от первого шока, взгромоздился на крышу капитанской рубки и воззвал к своей бывшей пастве:

– Товагищи! Не вегьте всяким пгоходимцам! Пагтия любителей пива – это тупиковая ветвь анагхизма! В своей габоте «Один шаг впегед, два шага назад», полемезигуя с Батькой, я убедительно доказал всю пагубность этого напгавления!

– То-то Батька за тобой второй год по всем морям гоняется! – хохотнул Аквамер.

– Товагищи, настоящие анагхисты…

– А мы уже не анархисты! – непочтительно перебил его юнга, кидая в «кассу» горсть золотых.

– А как мы поступаем со своими политическими противниками? – заржал Аквамер, переваливая в бочку остаток партийных взносов.

– За борт! – обрадованно зашумела его команда.

– Кто сказал, что пагтия любителей пива и пагтия анагхистов являются политическими вгагами?

– Мы! – дружно объяснила партия экс-анархистов. – Раз, два…

На счет «три» тело Гарри Вениаминовича взлетело и с шумным всплеском ушло под воду.

– Господа, – возопил испуганный Кирилл, – надо же знать меру!

Герой кинулся к борту.

– Да ну его! – махнул рукой Сильвер. – Надоел хуже горькой редьки. Киньте ему плот, – распорядился он, – и пусть проваливает!

Юнга тщательно прицелился, и спасательный плотик полетел следом. Теоретик анархизма едва успел увернуться.

– Вы об этом еще пожалеете! – пригрозил он своим бывшим соратникам, заползая на плот. – Я объявляю о создании новой пагтии! Пагтии любителей гома! Вы еще на кагачках пгиползете ко мне, в ногах будете валяться!

Бормоткин отодрал от плотика дощечку и принялся грести в сторону едва виднеющегося на горизонте острова. Отплыть от Тория далеко пиратам не удалось. Флагманский корабль Литлера отличался великолепными мореходными качествами.

16

Знал бы отец Бимен, насколько успешным окажется внедрение спецагента Дельгийского ордена на Соломею, непременно разбудил бы его для проведения подробного инструктажа! Но он этого не сделал, а Саркат, как правильно заметил отец Наин, был не обычный магистр. Он был философ. Философ с большой буквы.

– О посланец богини, – робко обратилась к нему Алфея, – позвольте предложить вам…

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался посланец.

В кувшине был виноградный сок. Свежий и вкусный – ничего не скажешь. Саркат вздохнул.

– Над чем вы работаете сейчас, о великий пророк? – благоговейно спросила Пантейя.

Философу отвели лучшие апартаменты во дворце царицы. Пророк сидел в позе лотоса среди гор подушек в окружении гурий, которые оказывали ему все услуги – за исключением самых пикантных. Его амурные поползновения после окончательного протрезвления успеха пока не имели.

– Для серьезной работы, – задумчиво пожевал губами Саркат, – нужно особое состояние души. Она должна оторваться от тела и витать в облаках, общаясь с богами… Слушайте, а в ваших подвалах не найдется такого же вкусного, – философ удрученно тряхнул кувшином, – но не такого свежего?

– Испорченный сок мы обычно выливаем, – удивилась Антиопа.

– Найти! – распорядилась царица.

Расторопные амазонки метнулись исполнять приказание.