Еврипид: Полное собрание трагедий в одном томе

Отчаянным усилием железо

Приподнял он и, торжество прервав,

Вонзил его ликующему в сердце...

Враги теперь в смешавшейся крови

Лежат, и пыль уста их покрывает,

И мощно смерть соединила их -

Непобедившего с непобежденным.

Корифей

Увы! Увы! О, бедствия слепца

И ты, о мощь отцовского проклятья!

В хоре плач.

Вестник

Но погоди... Я не исчерпал бед...

Когда бойцы бессильно землю грызли

И смерть уже глядела им в глаза,

1430 Явилась мать-царица... Эти раны,

И кровь, и смертные мучения детей

Увидела несчастная, и вопли

Тяжелые по полю понеслись.

"Зачем, - она взывает, - я не знала

О вашем бое, дети, и разнять

Вас не пришла? Зачем теперь уж поздно?"

То к одному со стоном припадет,

То над другим, рыдая, причитает:

Ей вспомнились и муки и труды,

Что выпали на долю ей напрасно,

И ласки ей припомнились. А дочь -

Царевна так в слезах им говорила:

"Кормильцы матери, опора старика,

О, на кого меня вы, сиротинку,

Покинули, без мужа и семьи?"

Царь Этеокл среди мучений смертных

Мать узнает, но, влажною рукой

Ее лица касаясь, он не может

1440 Произнести ни слова. Только глаз

Немая речь родимую ласкает...

А Полиник еще дышал, и, мать

С сестрою глаз лучами обливая,

Он им сказал: "Простите... жизни нет

В твоем ребенке, мама, и жалею

Я очень и тебя, и Антигону,

И Этеокла тоже - бедный брат!

Он был мой враг, но умирает братом...

Смотри же, мать, и ты, сестра, мой труп

Похороните дома... вы фиванцев

Упросите? Не правда ли? Из царства,

1450 Которого лишился я, земли

У них прошу ничтожные две горсти...

Дай руку, мать... глаза мои закрой..."

И у него еще достало силы

Ее рукой коснуться век своих

И прошептать: "Простите... мрак могильный

Мои глаза наполнил... О, прости..."

Сказал - и жизнь несчастнейшие братья

Покинули в один и тот же миг...

А мать в порыве ужаса и муки

Из трупа меч кровавый извлекла

И в грудь всадила, после зашаталась,

Вся белая, упала меж детей

И умерла, их молча обнимая...

1460 Меж тем вокруг уж разгорался спор,

Кто победил, и мы за Этеокла,

Данайцы против были. А вожди

Решить сомнений наших не умели...

Тот тени Полиника присуждал

Победу за его удар начальный,

А тот совсем победы не хотел

В бою искать, где оба - бездыханны...

Спор перешел в ожесточенный крик:

"К оружию!" И счастье улыбнулось

На этот раз фиванцам - мы щитов

Не бросили, пока кипели споры, -

Враг мигом смят, и ни один данаец

1470 Не устоял - убитых горы там,

Наводнена долина кровью вражьей,

Немногие успели убежать.

Теперь одни трофей Крониду ставят -

Из золота Зевесов истукан,

Другие же, сорвав доспехи вражьи,

Ликуя, их в Кадмею повлекли.

И наконец, с царевной Антигоной

Последние, подняв на рамена,

Сюда несут трех горьких мертвецов.

Да примут их друзья и здесь оплачут.

Таков исход законченной борьбы,

Для города счастливый и ужасный.

"ИСХОД"

Хор

Увы! Увы!

1480 Не слова нам приносят печаль,

И Эдипов чертог

Черной ризою кроют не речи.

"ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ"

Те же. Антигона и толпа.

Показывается процессия: впереди идет Антигона, с пеплосом, спущенным с

одного плеча, горящими глазами и волосами, выбившимися из-под фаты; за ней

толпа несет три одра с мертвыми, Этеокла впереди. Когда их ставят, то мать

помещают у сыновей в головах.

Хор

Вот они... глядите, глядите...

К очагу родному вернулись!

Трое из вкусивших от мрака,

Крепко связанных общей смертью.

Антигона

Под фатою своей девичьей

Я румяных щек не таила,

Нежный локон по воле развился, -

И смотрели люди, дивились...

Точно зельем каким напоила

Злая смерть вакханку печали,

Что огнем горят погребальным

У вакханки пьяные очи

1490 И с плеча спустился шафранный,

У безумной, девичий пеплос...

Что бежит, а за нею трупы.

Ты, Полиник, врагом наречен недаром, недаром:

Распря твоя вражду родила, и смерти, и смерти.

Дом Эдипов она потопила в крови,

В страшной крови, в нечестивой крови.

Увы! Увы!

Для стонов моих

Найду ли мелодии звуки?

Флейту найду ль или бубен?

И кто оплачет со мной

1500 В чертогах, в чертогах

Утеху Эриний,

Три трупа, три трупа?

Сгубила, богиня, сгубила

И дом и Эдипа

За то, что загадки

Мудреную тайну,

Разумный, решил он.

Увы мне! Увы мне! Увы мне!

Отец, отец,

Кто раньше вельможный -

Иль варвар, иль эллин -

1510 От зол столь великих

Столь явные беды

Под солнцем изведал?

Я пойду в зеленую рощу,

Буду взором бродить, тоскуя,

По дубовой чаще да елям,

Не найду ли птицы печальной,

У которой птенцов отобрали...

Пусть своею трелью со мною,

Своей жалобной трелью плачет!..

Пряди волос в тоске

Я себе вырвала.

Где положить мне вас,

Горем венчанные?

Грудь ли кормилицу

Вами закрою я

Или у братьев их

Раны разверстые?

(К чертогу.)

Горе мне, горе мне, горе мне!

1530 Покинь, о старый отец, чертоги, покинь!

Выйди, слепой, ко мне, влача свою старость!

Ты, который, на вечную тьму осужден,

Тяжкое бремя горя и лет несешь,

В этих углах пустых, всеми покинутый...

Внемли мне, внемли мне, отец!

Внемли из скитаний унылых,

С подушки ль своей,

Слезами облитой...

"ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ"

Те же и Эдип.

Эдип

Зачем ты, дева, призывом мне посох вручила?

1540 Зачем слепые шаги

Из мрачных покоев

На свет вызываешь?

Отрадней слепцу там плакать на ложе холодном,

И нужен ли солнцу седой и колеблемый призрак,

Забытая адом меж смертных унылая тень,

Гость больных сновидений?

Антигона

Отец, печальна злая весть моя: