Еврейский миф в славянской культуре

Прояснить упомянутый сюжет отчасти позволило обращение к печатным источникам. Сходный пример из соседнего региона – Ровенского у. Волынской губ. – нашелся в «Описании рукописей Ученого архива Императорского Русского географического общества» (1914–1916), составленном Д.К. Зелениным.

Автор материала «Этнографические сведения о Ровенском у.» (рукопись 1854 г.) В.И. Абрамович отмечает: «Степанские евреи в холерный 1853 г. наняли одного отставного солдата сидеть ночью у ворот кладбища (у них кладбище Окопысько хорошо огорожено и имеет одни только ворота, запираемые на замок): если ночью привезут мертвого и попросят отворить двери, то солдат должен был ответить: “Не могу, ибо нет места”, а при усиленной просьбе: “На сей раз, хоть тесно, да сыщу, но больше не везите, ибо нет и не будет места для холерного места!”, – и побожился бы христианским Богом. Но подвыпивший солдат обманул евреев, ответив на спрос: “Давай сюда: целое местечко, ей Богу, уложу!”» (Зеленин 1914: 312).

Итак, материал 150-летней давности содержит следующие детали, на которые стоит обратить внимание: это упоминание о холере, борьба с которой требовала совместных усилий, независимо от конфессиональной принадлежности, это «магия слова» и использование «чужого» сакрального имени (божбы) для отгона болезни.

4.5.7. «Неправильное» захоронение

А что будет, если еврея похоронить на христианском кладбище? Удивительную по своей мифологической насыщенности историю рассказала нам Дора Иосифовна Яцкова-Креймер (1924 г.р.) из Копайгорода, продемонстрировав при этом прекрасное знание украинских фольклорных верований.

«Ну, у нас здесь семья была, в общем, он белорус, она еврейка. Ну, мы с ней были в хороших отношениях. Ну, потом муж умер, его похоронили на православном кладбище. Ну, у нас же здесь и еврейское есть – украинское, еврейское и польское есть. Ну, она болела, я часто к ней приходила, и когда она умерла, так пришли ко мне её соседи, говорят, знаешь шо, пойди туда, ну подскажешь, может не так мы делаем, ну, чтоб похоронить как положено. Я пришла туда, ну, сидят эти соседи и говорят, ну, она такая была… Ну, я, например, за то, шоб всё, ну… как положено, как у евреев, шоб всё это делали. А она чего-то, не знаю, или она от всего еврейского как-то отвыкла, все время в окружении украинцев, так она перед смертью сказала, шоб её возле мужа похоронили на укрaинском. Ну, я пришла, это послушала и говорю: “Я вам скажу вот что. Ну, она если сказала, что она далека была от религии и вообще – как можно такое сказать? Во-первых, я говорю, здесь такие фанатики – если вы её похороните на украинском кладбище, так она спокойно лежать не будет. Ну, такие есть: ‘Ага! дожжя нету, значит (вы меня извините, говорят так: одни говорят ‘евреи’, другие говорят ‘жиды’), там жидиўка похоронена, и того нэма дошчу’. А если всё времья дожди идут, вона тоже винна. В общем, что бы ни было в природе, значит, виновата эта жэншчина. Потому што её похоронили на этом… ей там не место <…> Я говорю, дайте, вона мучилась столько лет, пусть она спокойно уже на том свете полежит”. А то не дадут ей, будут всё время кощунствовать там, ну вообще… на что только люди не способны…»

Итак, захоронение еврея на христианском кладбище, согласно местной традиции, может вызвать засуху или продолжительное ненастье, точно так же, как захоронение на кладбище самоубийцы-висельника. Дора Иосифовна продолжает: «Они даже если, допустим, похоронили человека, ну… повесился, так его уже не хоронят рядом с этими [т. е. на кладбище], а где-то в канаве <…> А если его не похоронили в канаве, а рядом, вот видите – вы его похоронили <…> и вот поэтому, видите, дождя нету…» (Копайгород Барского р-на Винницкой обл., 2001, зап. О.В. Белова, А.В. Соколова, В.Я. Петрухин).

Этот рассказ демонстрирует актуальное верование о том, что похороненный на христианском кладбище «чужой» приравнивается в народном сознании к так называемому «заложному» покойнику, не изжившему свой век и потому особо опасному для людей.

В Сатанове (Подолия) в 1950-е гг. несколько евреев также были похоронены на православном кладбище, но… с краю, «на обочине»: «А вже у нас помэр Люфтик, потом портной, то йих вже хоронили на нашому православному кладбишче, но так – как бы сказати – на обочине. Тому шо правослаўны нэ дуже хотилы, шоб еўрэиў хоронилы, то на обочине. Значыть, Люхтика и портного <…> Да, хоронили, тильки на краю кладбища. Ну то шо ж, то была советская власть, дал приказ и всё, никаких там гроздёў! [А кого из христиан хоронили на окраине кладбища?] Ну, хоронили тех, шо там – душегубцеў, ну, хто повишаўся, значыть, и так далее и так далее» (В.Ф. Бабийчук, 1946 г.р., Сатанов Городокского р-на Хмельницкой обл., 2004, зап. О.В. Белова). Итак, на христианском кладбище евреи оказываются опять же в соседстве с «заложными» покойниками – самоубийцами и висельниками. Аналогичные свидетельства зафиксированы в Полесье: «Колысь жидов под мoгилками заховaли» (Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., ПА 1984, зап. Т.А. Коновалова).