Эвмесвиль

Кондор имеет возможность платить наличными, поскольку идей у него мало. Когда тебе выдают деньги на руки, это убеждает сильнее всего. В расточительстве Кондора можно упрекнуть, разве что имея в виду расходы на содержание флота; но ведь именно флоту Кондор обязан победой в гражданской войне. Охота тоже всегда обставляется с роскошью — однако не столько ради удовольствия Кондора, сколько потому, что это увеселение воспринимается как своего рода дань Желтому хану. Ну и, конечно, есть еще миньоны.

Эвмесвиль — феллахское захолустье. Это избавляет нас от расходов на вооружение, но, с другой стороны, требует гибкой политики, заключающейся в лавировании между великими державами. Держать при такой ситуации армию было бы бесполезно и слишком накладно.

*

Система денежных отношений базируется на принципах, которые оправдали себя в лучшие времена Гелиополя. Расчет производится по двум системам: ты покупаешь и продаешь либо товары, либо энергию. За дома, землю, машины, ручной инструмент, за любой вид изделий — одним словом, за все, что является зримым и осязаемым, — плату обычно требуют в золоте. Расчетной единицей служит «кондор» — монета, которую уже по причине ее большого веса можно увидеть разве что в банках. Один кондор равен ста скуди; один скудо — это приличный дневной заработок, тогда как на двойной скудо можно уже жить, ни в чем себя не стесняя. Проститутка, если она работает в гавани, потребует за свои услуги полскудо, а в лучших борделях — и целый скудо.

Энергия же — то есть механизированный труд людей и животных или, скажем, трансляция игр и известий — оплачивается в сольдо. Золотом принято оплачивать песню или стихотворение, прозаические сочинения и произведения изобразительного искусства — а также, как уже говорилось, любовные услуги. Таким образом учитывается различие между заработком и гонораром. В сущности, речь идет лишь о формах расчета, поскольку различные величины свободно конвертируются. Они даже пересекаются внутри автоматов, когда опущенная монета может превращаться как в различные ценности, так и в определенную услугу. В Гелиополе существовала еще более высокая категория, чем золото, — металлы, которые непосредственно излучали энергию. В Эвмесвиле от технологии производства таких металлов отказались — во-первых, потому что она весьма опасна; и, во-вторых, потому что исчезли специалисты, ею владеющие. Зато в катакомбах она была доведена до совершенства. Об этом можно судить по тем скромным пробным образцам «для мирного использования» — вроде световых карандашей или термических колец, — которые импортируются оттуда. Такие предметы напоминают стеклянные бусы и зеркала, которые европейцы некогда дарили туземцам с побережий, откуда они вывозили рабов и золото.

*

Итак, мы расплачиваемся посредством сольдо за динамические, посредством скудо — за материальные услуги. В чем же смысл этого различия, если ту и другую монету можно обменять в любое время и в любом кассовом окошке?

Специалист по валютным вопросам — профессор Скаво, которого Домо иногда приглашает с собой в ночной бар. Из оброненных им замечаний кое-что попадает в мои записи. Хотя речь чаще всего идет о практических вопросах — например, об утечке золота, которая издавна составляет проблему торговых государств, — однако в ходе таких бесед неизбежно затрагиваются и вопросы принципиальные.

И здесь меня опять удивляет сдержанность Домо — трезвость, побуждающая его ограничиваться рассмотрением только рациональных и поддающихся измерению величин. Он принимает в расчет лишь вес золота, а не его магический ранг, очаровывающий таких людей, как Бруно. Последний как-то сказал в одном из наших ночных разговоров, что существует три «явленные посредством откровения тайны»: змея, евреи и золото. «Здесь благо и зло еще не обособились друг от друга, и все попытки человеческого разума постичь этот феномен терпят крушение».

Скаво, как всякий специалист, не решается вдаваться в скрытую подоплеку интересующего его явления — и такое самоограничение мне как историку симпатично. Его основная пища — факты, а не идеи. Скаво, очевидно, и с практической точки зрения считает важным сохранение двух валют: «Должны быть деньги, которые быстро расходуются. Сольдо служит денежному обороту, он склонен к циклическому движению, скудо же, напротив, — к перемещениям по вертикали. Этой силой тяжести объясняется его стремление исчезать в земле и лежать там, пока место клада не зарастет травой».

Сформулировано было недурно; это имело непосредственное отношение к другому виду исчезновения, а именно — к тезаврации [210]. Золото исчезает в сберегательных кубышках. Самый крупный запас Кондор хранит под касбой; это создает противовес. Золото следует и выставлять напоказ — на столах менял. Туда, где уже есть сколько-то голубей, слетаются и другие голуби.

*