Эви хочет быть нормальной

– Ответь, что слишком занята борьбой с патриархатом, чтоб болтать со всякими подонками вроде него, – посоветовала она.

Я перечитала сообщение от Гая, пряча улыбку.

– Знаете что, а ведь, если б не этот подонок, у меня и впрямь было бы больше времени и сил на борьбу с патриархатом!

– Ну так не общайся с ним.

– Ничего не могу с собой поделать, – пожав плечами, призналась я. – Гормоны, наверное, или что-то такое.

Лотти многозначительно улыбнулась:

– Феромоны скорее.

Я смущенно порозовела, но Эмбер тут же осадила меня мрачным взглядом:

– Слушайте, да вы и часа не можете выдержать без разговоров о мальчиках! А я-то надеялась, что моя повестка избавит нас от этой темы хотя бы на вечер!

– Мы, между прочим, сдерживаемся! – встряла Лотти. – К тому же старые девы друг друга не осуждают, верно?

– А я и не осуждаю. Просто злюсь.

– А то мы не видим! – сказала я, и Эмбер расхохоталась.

– Ну ладно, – бросила она, встав со своего места. – Вернемся к письмам. Что там у нас?

Разговор о менструации продлился еще полчаса. Лотти с Эмбер вспоминали свои первые месячные, а я слушала, то и дело посмеиваясь над их историями. Потом мы обсудили правила Клуба старых дев и решили, что будем по очереди вести собрания и поднимать на них интересные темы, связанные с феминизмом. А потом Эмбер выскользнула из комнаты, чтобы стащить у папы из кабинета несколько почтовых марок.

Лотти зевнула и повалилась на кровать.

– Никогда еще столько не думала о месячных, – призналась она.

– Я тоже, – солгала я.

Мои первые месячные. История, которую я не рассказала подругам

Месячные у меня начались поздно. Из-за скудного, неправильного питания организм все откладывал этот момент. Но однажды это произошло, причем пока я спала. Проснувшись, я обнаружила на простыни коричневато-красное пятно. Оказывается, я всю ночь пролежала в крови.

Мой вопль разбудил маму.

– Эви, да не волнуйся ты так! Это же естественно! Такова уж наша доля! Зато теперь ты стала настоящей женщиной! Есть чем гордиться!

Бактерии извне я контролировать научилась. Приноровилась скрывать частое мытье рук, покупку антибактериального спрея на карманные деньги, коллекцию чистящих средств под кроватью. А как контролировать этих микробов, которые живут внутри меня?

Каждый месяц во мне пробуждался страх. Страх крови. Что с ней вообще делать? На упаковке тампонов я прочитала, что их можно не вынимать до восьми часов. Восьми часов?! И все это время кровь будет густеть и сворачиваться у меня внутри! Я пользовалась прокладками. И меняла их сразу же, стоило им только хоть чуть-чуть запачкаться. Когда кровь текла особенно обильно, я ставила себе на ночь кучу будильников, и каждый час вставала и шла менять прокладку. Из-за этого расходы на средства гигиены выросли и стали «съедать» почти все мои карманные деньги, но меня это не тревожило. В конце концов, я все равно нечасто выходила из дома.

Каждый раз, когда месячные заканчивались, я тщательно мылась, чтобы, не дай бог, где-нибудь не осталось крови. Я направляла прямо «туда» струи воды, стоя в душе. Покупала на скопленную мелочь мыло для интимной гигиены. Но этого мне казалось мало, и обычным мылом я тоже мылась. А один раз даже прихватила с собой в душ бутылку средства для мытья посуды «Фэйри»…

…Однажды я почувствовала «там» неприятный запах. И вымылась еще усерднее. Но под конец дня запах только усилился. Появилась боль. Даже просто снять трусы стало теперь настоящей пыткой. Мама услышала мои стоны из ванной.

– Эви, открой дверь! – потребовала она.

Спустя час уговоров и просьб я неуклюже проковыляла к двери и отперла ее, заливаясь слезами стыда и боли. Мама отвела меня ко врачу, и та диагностировала у меня бактериальный вагиноз.

– Что же ты такое с собой сделала, Эви? Зачем залила туда столько химии? – спросила врач, поглядывая на меня из-под очков-половинок.

– Хотела отмыться.

– О, это ни к чему.

Я подняла взгляд от скомканного бумажного платка:

– В смысле?

– Ни к чему так тщательно мыться, – пояснила врач. – Твоя вагина – удивительный орган с потрясающей способностью к самоочищению. Он прекрасно и сам себя «отмывает», точно в нем неустанно трудится целая банда домохозяек-ниндзя!

Но я была слишком расстроена, чтоб улыбнуться этой шутке.

– А можно, пожалуйста, поподробнее?

Врач печально улыбнулась и рассказала мне то, что обычно заставляет слушателей – а особенно мужчин – поморщиться от омерзения. Поведала и про кислотно-щелочной баланс, и про выделения.

– Моющие средства лишь осложняют работу твоим внутренним «уборщицам». Ничего хорошего в этом нет. С ними в организм попадают новые химические вещества, и эту атаку приходится отражать.

– Так как же тогда мыться? И как часто?

Если мое упорство ее и обеспокоило, то не так уж и сильно. Она попросту выписала мне антибиотики, и все. Но несколько месяцев спустя, когда меня положили в психушку с диагнозом ОКР, ей за это очень влетело.