Долго готовился Нестеренко к одной из вершин басового репертуара — партии Бориса Годунова. Верный своим творческим принципам, он досконально изучил исторические источники, глубоко проник в замысел автора, проанализировал все имеющиеся редакции произведения. Работать над этой партией он начал еще в Кировском театре, потом эпизодически пел на гастролях и, наконец, выступил в спектакле Большого театра. Но и после московского дебюта работа над образом не окончилась. От спектакля к спектаклю артист ищет новые краски. В роли Бориса Годунова в полной мере проявляется свойственный Нестеренко отказ от излишней аффектации и мелодраматического нажима. Он именно
Ныне Евгений Нестеренко по праву должен быть назван в числе лучших исполнителей этой титанической роли за столетие ее сценической истории. Это подтверждают критики многих стран мира. «Новый великий Борис» — утверждает французская газета «Нис матен».
Венская газета «Нойе цайтунг» пишет:
«Нестеренко подчиняет силу и красоту своего голоса прежде всего выразительности образа. Его интерпретация Бориса Годунова, помимо высокого качества пения, служит мастерским образцом драматической игры, исполненной большой глубины. В этой партии Нестеренко уже сегодня должен быть признан непревзойденным».
Газета «Зальцбургер нахрихтен» вторит:
«Не боясь показаться нескромными, мы должны поставить Евгения Нестеренко, выступившего в заглавной партии, на первое место. Его сочный бас и его умная, органичная игра создали идеальное воплощение страдающего муками совести царя».
В начале октября 1977 года «Борис Годунов» транслировался из Большого театра по системам Интервидения и Евровидения на всю Европу. Из многих стран в Большой театр пришло великое множество восторженных отзывов как о спектакле в целом, так и об исполнителе заглавной партии. Но лишь немногие знают, что в этом спектакле Нестеренко продемонстрировал не только певческий и артистический талант и мастерство, но и огромную силу воли, ибо в тот вечер он вышел на сцену со сломанной рукой (результат неудачного падения накануне, на репетиции). Но и в гипсе, с обезболивающими уколами, он, как всегда, пел и играл вдохновенно.
Летом 1974 года на традиционном летнем фестивале в Будапеште Нестеренко выступил в заглавной партии оперы Бойто «Мефистофель» (постановку осуществили итальянский дирижер Л. Гарделли и венгерский режиссер А. Мико). Однажды возрожденная к жизни гением великого Шаляпина, опера Бойто не часто появляется в репертуаре. Главная причина этого — отсутствие певцов, способных преодолеть огромные вокальные и сценические трудности, заключенные в партии Мефистофеля. Поэтому и периодические возобновления этой оперы обычно связаны с появлением на мировой оперной сцене выдающихся исполнителей. Одним из таких избранных стал Нестеренко, имевший огромный успех у публики и прессы. «Силой своего голоса, великолепными красками звучания, актерским воплощением роли он напоминает нам гения, чье имя было — Шаляпин», — писала «Ешти хирлап», высказывая общее мнение критиков. Газета «Непсабадшаг» отмечала, что голос Нестеренко своим тембром похож на шаляпинский; ассоциации с великим певцом первой половины столетия возникли и у других рецензентов. В откликах на гастроли Нестеренко во многих странах все чаще встречаются параллели с творчеством Шаляпина. «Сходство между тембром Шаляпина и звучанием голоса баса Большого театра интересное и поразительное», — читаем мы в стокгольмской газете «Свенска дагбладет». «Нестеренко в роли короля Рене дал истинное представление о том, как пел легендарный Шаляпин», — констатирует «Тростбергер тагблатт» (Австрия).