Евгений Чудаков

Но в американском консульстве в Берлине дело застопорилось. Получив запрос на визы, чиновники медлили с ответом. Поговаривали, что причиной тому принадлежность Лихачева к ВКП(б) и его прошлая работа в ЧК. Тогда делегация попыталась сделать ход конем — получить визы у представителей САСШ во Франции — но и этот вариант окончился неудачей. Через два месяца Иван Алексеевич вынужден был вернуться в Москву. Только несколько инженеров из его группы в конце концов получили визы и отправились в Нью-Йорк. А самому Лихачеву это удалось лишь год спустя.

Тогда же была сформирована еще одна делегация советских автомобилистов для поездки в САСШ. В ее состав вошел Евгений Алексеевич Чудаков.

8. В гостях у Форда

«Ах, Америка, Америка — далекая страна», — пелось в одной детской песенке. Там, в Америке, все как в сказке… Легенды и слухи об Америке волновали и тех, кто давно вышел из детского возраста. Особый интерес к Североамериканским Соединенным Штатам проявляли ученые, инженеры, руководители хозяйства молодой Страны Советов. Но их интересовали не мифы, а вещи вполне реальные: машины, технология, технический опыт американцев.

К концу двадцатых годов САСШ значительно опережали все остальные страны мира по основным промышленным показателям, а по территории и количеству населения были единственной промышленно развитой страной, способной сравниться с СССР. В 1929 году американские автомобильные заводы выпустили 535 тысяч машин — больше, чем автопромышленность всех остальных стран мира, вместе взятых.

Американским президентом в 1929 году стал пятидесятичетырехлетний миллионер Герберт Гувер. Его отношение к СССР определялось позицией, которую в августе 1931 года, отвечая на вопросы корреспондентов газеты «Сан-Франциско-Ньюс», он сформулировал так: «Сказать по правде, цель моей жизни состоит в том, чтобы уничтожить Советский Союз».

Однако жестокий экономический кризис, потрясший САСШ в начале тридцатых годов, вынудил реалистично мыслящих деловых американцев отнестись к СССР по-другому. Возрастающая год от года платежеспособность Страны Советов, огромные потенциальные рынки сбыта, заинтересованность в расширении экономических связей заставили деловую Америку проникнуться к нам уважением, а американское правительство — «смотреть сквозь пальцы» на ширящиеся связи отдельных граждан и фирм САСШ с «этими ужасными большевиками». Крупные американские бизнесмены, такие, как Форд, Хаммер, Крайслер, Райт, вступили в тесные деловые отношения с советскими организациями, известные американские фирмы наперебой предлагали свои услуги, сотни технических специалистов поехали в СССР работать по контрактам с советскими предприятиями.

И наши ведущие специалисты двинулись в Америку за техническим опытом, за новой технологией, за машинами, которые нужны были в первую очередь в качестве образцов для вывода на передовые технические рубежи молодой отечественной промышленности. Туполев, Стечкин, Лихачев — лишь немногие из тех, кто в то время посетил САСШ в составе советских научно-технических групп. Евгений Чудаков был одним из них.

Октябрь 1929 года выдался в Москве ветреным и холодным. Дважды выпадал снег. На островерхой крыше Белорусского вокзала лежали мокрые белые шапки. Провожать Евгения Алексеевича на берлинский поезд приехала вся семья — Вера Васильевна, Павла Ивановна, восьмилетний Саша и четырехлетняя Таня. Такими торжественными проводы были впервые. Кратковременные поездки Евгения Алексеевича в Германию, Францию, Италию казались близким не более экзотическими, чем во Владивосток или в Ташкент. Командировки советских специалистов в Европу стали обычным делом. Но Берлин был лишь промежуточной остановкой на многотысячеверстой дороге через весь континент, через океан к берегам страны непонятной и далекой.

Дети радовались. Саша просил привезти «машинку с моторчиком, как у сына мистера Брандта», Таня — «живую обезьянку». Вера Васильевна ужасно волновалась, но думала, что никто этого не замечает. Павла Ивановна покрикивала на детей, незаметно старалась успокоить Веру и держалась на перроне не менее солидно, чем начальник вокзала. Евгений Алексеевич был спокоен. Однако никак не удавалось забыть про недавнюю неудачную доездку Лихачева.

В восемнадцать сорок паровоз дал последний гудок, Евгений Алексеевич ловко вскочил на подножку, повернулся, взмахнул рукой на прощанье. Вера рванулась было за медленно двинувшимся вагоном, но, вспомнив про детей, остановилась, собрала всю волю и, как подобает солидной даме и матери семейства, изобразила на лице легкую улыбку, элегантным жестом подняла руку в тонкой перчатке. Только Павла Ивановна заметила, каких усилий стоило невестке не расплакаться. Клубы дыма и пара расплылись под навесом перрона. Красные огоньки последнего вагона растаяли в вихре мокрых снежинок.