Евангелие от Чаквапи

Он начал вытаскивать наружу багаж и складывать его на землю, а Харрингтон прохаживался рядом, продолжая разглядывать окрестности. Бобби скинул вниз тяжелую, упакованную в темный чехол большую палатку, после чего разложил рядом с ней спальные принадлежности, лопату, кирку, упаковки с продуктами и пластиковыми бутылками…

— А зачем нам этот пылесос со спутниковой тарелкой? — Бобби вынул из багажника странный прибор, представлявший собой прямоугольную металлическую коробку с длинной трубой, на конце которой крепился диск размером дюймов в десять-одиннадцать.

— Коробка — это аккумулятор, а диск называется эллиптической катушкой, — Харрингтон аккуратно принял из рук Бобби устройство и пустился в пространные объяснения. — Перед тобой один из лучших на сегодняшний день металлодетекторов, разработанный специально для профессиональных кладоискателей и поиска золотых самородков. Он способен обнаруживать даже мельчайшие золотые частицы там, где другие детекторы бессильны, а регулируемый дискриминатор позволяет отличить золото от разного рода железного хлама… — Заметив скучающий взгляд Бобби, Харрингтон смолк и отложил металлодетектор в сторону, чтобы молодой человек случайно не наступил на него.

Бобби потянул из багажника большую картонную коробку, поставил ее на землю и раскрыл:

— А это что? — снова с любопытством спросил он.

— А этот аппарат поможет нам найти пустоты в скале, если таковые там есть, — пояснил Харрингтон и, заметив недоуменный взгляд Бобби, добавил. — Карденас мог спрятать слитки в какой-нибудь нише или пещере, а вход завалить камнями.

Вместе они поставили палатку — она оказалась большой, просторной, со специальным навесом для машины. Бобби радостно причмокнул, разглядывая ее, после чего занес внутрь вещи. Когда все было готово, он нетерпеливо посмотрел на Харрингтона и, поколебавшись мгновение, ткнул пальцем в сторону расщелины:

— Ну… Можем приступать к поискам?

Харрингтон кивнул, подбадривающе улыбнувшись. Он не мог объяснить себе, почему так оттягивал этот момент. Ведь вот же она, скала, на поиски которой ушли годы. Скала, которая может изменить всю его жизнь, сделать его богатым, независимым человеком. Он видел, как сухощавый Бобби сдвинул заслонявшие проход камни и протиснулся в расщелину, освещая ее лучом мощного фонаря. Харрингтон мотнул головой, стараясь унять мерзкую, пробирающую до костей нервную дрожь, почувствовал, как тело от волнения покрывается холодным, липким потом. Почему… почему ему так тяжело сделать этот шаг… Теперь его откровенно трясло, уголок правого глаза подергивался… «Боже, Боже… неужели…», — взволнованно зашептал он, едва шевеля губами. Харрингтон всегда считал себя воинствующим атеистом, но сейчас его вдруг охватил такой религиозный трепет, что он готов был пасть на колени и молиться, молиться без устали, лишь бы там, в этой расщелине, оказались сокровища безумного сектанта… Бобби скрылся внутри, и Харрингтон следил за мелькавшими внутри яркими отблесками луча его фонаря. Они то появлялись, то исчезали, словно играли с ним, дразнили его…

— Я нашел! — восторженный вопль Бобби вывел Харрингтона из оцепенения, и он бросился к расщелине, протиснулся в нее, сдирая на руках кожу об острые выступы камней…

* * *

Яркий свет вырвал меня из объятий крепкого сна. Я с трудом разлепил веки, но тут же зажмурился, ощутив резкую боль в глазах, и машинально заслонил их ладонями. Глаза и без того гноились и дико зудели от вездесущих песка и пыли, а теперь еще этот чертов свет…

— Убери свой гребаный фонарь, — я отмахнулся, полагая, что Ник пытается разбудить меня столь зверским способом, и приподнялся, опираясь на локоть.

Луч света скользнул вбок, и я услышал тихое «Привет». Голос был мне незнаком.

Рядом испуганно вскрикнула Сью. Все еще в полудреме, не понимая, что происходит, я снова приоткрыл глаза, щурясь, начал вставать, но сильный удар в левый висок сбил меня на землю…

…Снова яркий слепящий свет… в голове бьет колокол… левая щека мокрая… течет по щеке… капает с подбородка за ворот рубахи… я сижу, привалившись спиной к холодному камню… острый выступ впивается между лопаток… руки за спиной… связаны туго… не шевельнуть пальцем… спине холодно… и ногам…

— Давай-давай, чухайся говно песье, — кто-то с силой пнул меня мыском в лодыжку.

В свете фар джипа, освещавших наше временное пристанище, я увидел худого, широкоскулого парня. Он склонился надо мной, лениво поводя дулом автомата у меня перед носом. Рядом со мной, привалившись спинами к валуну, сидели связанные по рукам Ник и Сью. С трудом поворачивая раскалывающуюся от боли голову, я огляделся в поисках Рико, но его нигде не было. Чуть поодаль, в темноте мелькали силуэты трех незнакомцев. Они коротко о чем-то поговорили друг с другом, после чего один развернулся, и скрылся в ночи. Два темных расплывчатых силуэта на фоне слепящих фар неспешно направились к нам. Походка одного из них показалась мне до боли знакомой… до боли… до ужаса… у меня пересохло во рту, защемило сердце… Ромео!