Евангелие от Чаквапи

Увидев издали темное пятно на земле, на котором сгрудились копошась три стервятника, он предположил худшее, но теперь можно было спокойно передохнуть пару минут… Поганая пустыня с ее чертовым пеклом. Ван дер Вейк прикрыл глаза и представил, как было бы хорошо сейчас голышом броситься в огромный сугроб и зарыться в нем с головой или, на худой конец, забраться в холодильник и плотно прикрыть за собой дверцу. Даже его вечно пыльный, душный городок, где он вот уже с десяток лет служил шерифом, казался ему теперь райским оазисом. Он предполагал, что поиски таинственного убийцы, жестоко расправившегося с индейским мальчиком, будут делом нелегким и, вполне вероятно, не принесут ничего, кроме мук душевных и физических. Но он и подумать не мог, что все окажется так тяжело. Едва солнце поднималось над горизонтом, его лучи накаляли крышу пикапа настолько, что на ней можно без проблем приготовить себе яичницу да поджарить пару ломтиков бекона. Только ночь приносила облегчение, и он останавливал машину, располагался на заднем сидении и забывался сном, не обращая внимания на все неудобства и постоянно затекавшие ноги. Конечно, лучше ехать ночью, а в дневное время прятаться от жарких солнечных лучей в выкопанной под машиной яме, но след столь плохо различим, что в свете фар его легко потерять.

Шериф многое повидал на своем веку. По долгу службы, не считая бытовых конфликтов с проломленными черепами, ему приходилось сталкиваться и с избитыми до полусмерти бродягами, чьи лица превращались в кровавое месиво без признаков человеческого обличия, и с расчлененными трупами нечистых на руку бизнесменов. Несколько раз он побывал в перестрелках, где жизнь его висела на волоске, носил на своем теле следы от ножа одурманенного зельем наркомана… Но ему всегда удавалось сохранять спокойствие, некую хладнокровную отчужденность, не испытывая ненависти к преступившим закон… Отвращение — да, может быть, — но не ненависть. «Кто-то должен выполнять эту работу», — говорил он жене каждый раз, когда она, заламывая в слезах руки, заводила разговор о том, что неплохо бы ему подыскать другую, менее опасную работу. И каждый раз, в ответ на его слова, жена указывала ему на сына, говоря, что мальчику нужен отец, и если его, Питера Ван дер Вейка, убьют, мальчик будет расти без твердой отцовской руки, и ей одной будет сложно управиться с ним, когда он достигнет столь непростого переходного возраста. «Он может связаться с какой-нибудь бандой, — причитала жена, — или стать наркоманом». Она принималась перечислять всевозможные неприятности, которые обязательно постигнут их маленького Дэнни, если Питера вдруг убьют. А маленький Дэнни, играющий в своей комнате, слыша надрывающийся голос матери, заходил в гостиную, смотрел на нее внимательно и беззаботно большими голубыми глазами, а затем говорил успокаивающе: «Мама, не волнуйся, когда я вырасту, я стану полицейским, как папа». Каждый раз, когда малыш слышал, как она выговаривала отцу, он произносил именно эту фразу. Малыш произносил ее настолько по-детски торжественно и гордо, что оба они — и Питер, и его жена, — не могли сдержать улыбки. Жена украдкой смахивала слезу, прижимала сына к себе, гладила его по голове и шептала ему: «Какие же вы у меня, Ван дер Вейки, упрямые. Что ты, малыш, что твой папа».

Может быть, именно из-за него, из-за Дэнни, Питер на этот раз потерял хладнокровие. Смерть Сэмуэла Кончо — тринадцатилетнего индейского паренька, которого за ум и прилежность любили в округе все от мала до велика, шокировала Ван дер Вейка настолько, что он потерял покой. К расследованию этого жестокого, неоправданного убийства он не смог отнестись как к работе. Он не мог оставить его «висяком» и спать спокойно. «Так не должно быть, — твердил он себе, выкуривая одну сигарету за другой: — Не может этот человеко-зверь ходить по Земле, совершив такое. Не место таким на Земле». Жажда мести смешивалась в его душе с болью, обидой, непостижимостью произошедшей дикости, и теперь для него стало делом чести найти негодяя.

В день убийства Ван дер Вейк пытался по следу, оставленному машиной преступника, догнать его, но, покрутившись по бездорожью, мерзавец выехал на асфальтированную трассу, где след его был потерян и дальнейшее преследование оказалось бессмысленным. Шериф поднял на ноги полицию всего штата, предоставив описание особенностей рисунка протектора шин.

Первый день результатов не дал, но к вечеру второго дня похожие следы обнаружили в двадцати милях от границы с Мексикой — преступник старательно обогнул городок Аквенто и заночевал в узком каньоне, где вероятность столкнуться с невольными свидетелями была чрезвычайно мала.