Эва, дочь трактирщика

В углу комнатки, в которую проливался из оконца робкий свет раннего утра, вдруг кто-то всхрапнул. Ева заметила заснувшую сидя у стены сестру Оресию; она сложила руки на большой груди и выглядела невинно. Ха! Добрая Оресия, заботливая Оресия! Интересно, сама она Эву травила или ей приказали?

Ева стала приподниматься и задела локтем какую-то склянку – та опрокинулась на пол. Оресия проснулась от громкого звука, протерла глаза и, увидев, что больная пришла в себя, проговорила с улыбкой:

— Эва, наконец! Мы за тебя так испугались!

— Что я здесь делаю? — спросила Ева отрывисто. — Что со мной?

— Ты перенервничала в Магистрате и потеряла сознание, вот капитан Тмерри и принес тебя к нам. Хочешь пить?

— Нет! — хрипло воскликнула девушка. — Нет, я ничего не хочу… только домой.

Оресия, которая по воле Хеллгуса уже не видела в Эве ведьму и вообще считала ее прекрасным человеком, искренне огорчилась, заметив, как напряжена девушка. Жрица с трудом поднялась, поправила чепец, открыла дверь и выглянула в коридор: другие сестры уже вовсю сновали по делам.

— Воды принеси, — велела Оресия одной из проходящих мимо жриц и, зевнув, возвратилась в комнатку к Эве. — Знаю, вчера ты пережила сильный испуг. Хочешь, я позову матушку Рагенильду? Она тоже о тебе очень беспокоится.

«Беспокоятся они!» — возмутилась про себя Ева и, кое-как сглотнув (в горле было нестерпимо сухо), поднялась. Ее раздели, волосы распустили, и даже простенький браслет с руки сняли: девушка осталась почти нагая и босая, без ничего, и это довольно сильно нервировало вдобавок к прочему стрессу.

— Мне нужно домой, — сказала Ева, — и мне нужна моя одежда.

Взгляд Оресии стал странным, и она протянула:

— Ты не можешь уйти.

— Почему?

— Потому что… — жрица запнулась и, найдя ответ, с улыбкой сказала: — Потому что они еще не пришли.

Сердце Евы пропустило удар. Вот тебе и средневековье! Вот тебе и романтика другого мира! Сожгут как ведьму к чертовой матери – и никаких тебе новых таверн!

Они и в самом деле вскоре пришли.

Ева, ожидавшая увидеть жрецов из храма Айра Гневного, сильно удивилась, когда внутрь комнатушки втиснулись… Вайд Тмерри и Хеллгус Шедд-Ахтар! Несколько мгновений девушка переводила удивленно-вопрошающий взгляд с одного гостя на другого, от избытка эмоций не в силах задать членораздельный вопрос, пока Вайд не сказал:

— Все хорошо, Эва. Мы заберем тебя домой.

Нервы сдали: Ева бросилась к Вайду и крепко обняла его. Капитан в свою очередь стиснул ее в своих объятиях так, что мог бы и придушить слегка, но Ева не замечала: до того сильным было ее облегчение. Они потеряли из виду окружающий мир, словно увиделись после очень долгой разлуки…

На этом для Хеллгуса все было решено. То, как она кинулась к капитану, тот, как он ее стиснул… сколько бы атриец ни чаровал Эву, сколько бы амулетов и подарков ни приносил ей, она ни разу сама вот так не подалась к нему, не прильнула. Да и не радовалась она ему никогда так, как радуется этому ренцу, у которого из ценного лишь китель стражника и кошка, да и те казенные.

— Как вы вошли? — Эва, наконец, отстранилась от Вайда и посмотрела на Хеллгуса.

— Разве это запрещено? — отозвался атриец, глядя в глаза девушки в последней надежде разглядеть обещание, намек…

Но не увидел ничего такого – сильно устал, видно.

— Как ты? Болит голова? — спросил Вайд. — Ох, и напугала ты меня вчера!

— Ничего у меня не болит… а ты что такой переполошенный? Что-то еще случилось, да?

Тут Эва вспомнила, что в комнате есть еще и сестра Оресия, и повернулась к ней. Однако та стояла с отсутствующим выражением на лице и молчала.

— Сестра Оресия?.. — позвала с опаской Ева.

— Не тревожь ее, — велел Хеллгус. — Пора уходить.

— Но…

— Мы все объясним тебе позже, — сказал капитан. — Где твоя одежда?

— Не знаю…

Тмерри повернулся к атрийцу: мол, вели жрице принести вещи, но тот лишь руками развел – все, кончилась магия. Внушение, сделанное ночью, еще позволяло им быть здесь, но нового уже не сделать.

Вайд, и сам сильно нервничающий, подхватил Еву на руки и проговорил немного вибрирующим от волнения голосом:

— Я так тебя отнесу, не против?

— Делай что угодно, только вытащи меня отсюда, — выдохнула Ева.

Жрицы, которым не делали внушения, потом долго обсуждали, а почему-то это рано утром в храм приходили мужчины и почему забрали Эву, но Оресия, чувствуя непонятное раздражение, велела им всем закрыть рты и приняться за работу.

Матушка же Рагенильда, которая из окна своих покоев наблюдала за тем, как капитан уносит Эву, думала противоречиво: ах, какая хорошая девочка эта Эва, пусть у нее в жизни все будет счастливо… и пусть она больше не приходит в храм.

Никогда.

В тот день не Ева первой вернулась домой. Когда капитан Тмерри внес ее в дом, и Гриди принялась выспрашивать, а чего это дочь в одной стираной рубашке, боса и простоволоса, из кухни вышла Лив.