Этот разрушительный элемент

Игнорируя ком, образовавшийся в животе, я просовываю иглу от кабеля в его панель. Кто-то уже подключался к ней до меня. Леобен не кодировщик гентеха, но его алгоритмы хорошо структурированы и понятны. Подобное я раньше встречала лишь у нескольких людей. У большинства панели больше напоминают дома или шкафы, набитые старыми вещами, которыми уже никто давно не пользуется, но они до сих пор распиханы по углам и собирают пыль. В них творится полный кавардак, а алгоритмы конфликтуют друг с другом, потому что собраны по частям, а не написаны продуманно и закодированы целиком.

Но панель Леобена – сверкающая, наполненная светом комната, в которой стоят лишь стеллажи с библиотеками кодов. Кто-то потратил на это много времени, и это явно сделал не Леобен.

Я приподнимаю бровь и смотрю на него.

– Значит, у вас с Даксом все серьезно?

Он встречается со мной взглядом.

– С ним все в порядке?

Я вспоминаю, как Мато выстрелил в Дакса из транквилизатора. Наверное, люди «Картакса» уже нашли его. А скоро он очнется сам и узнает, что Леобен пропал, отчего точно придет в ярость.

– Да, – говорю я. – Только бесится, наверное.

Застывшие черты лица Леобена слегка смягчаются.

– Он лидер «Картакса». Чаще всего, это его обычное настроение.

Я проверяю, есть ли на панели Леобена какие-нибудь программы слежения, но в такой упорядоченной структуре трудно что-то скрыть. Так же ничего нет ни в резервных системах, ни в базах данных. Я отсоединяю кабель и снова прячу его в карман, а затем посылаю импульс из манжеты. Если ему и установили в «Картаксе» маячок, то засунули куда-то в само тело. К тому же Новак сказала, что у других маячки находились под кожей. Я скольжу взглядом по телу Леобена в поисках светящихся каналов связи. Его панель сияет, словно белая звезда, точно такая же находится на груди…

А на правом бицепсе светится крошечный мерцающий огонек.

– Нашла, – вытаскивая нож, объявляю я. – Прости, но мне придется его вырезать.

Он морщится, когда я хватаю его за руку и прижимаю кончик ножа к коже. Маячок спрятан прямо под татуировкой парящего орла. Это животное – символ Анны. Я аккуратно провожу лезвием по его клюву, вскрываю разрез и достаю крошечную, стеклянную бусинку размером с рисовое зернышко. А затем кладу на пол и давлю ботинком. Снизу доносится треск электрических разрядов, а затем от маячка поднимается белый дым.

– Кажется, у меня в руке тоже есть такой, – подходя ко мне сзади, говорит Мато.

Я вытираю нож о штаны и протягиваю ему. Он со щелчком вытаскивает из запястья точно такую же бусинку и ломает каблуком.

– Готова приступить к работе? – спрашивает он. – Кто-то из ребят Новак сказал, что мы почти приехали.

Меня тут же окутывает то же тревожное чувство, что и раньше – будто Мато пытается навязаться мне в помощники для завершения «Панацеи». Хотя, может, все вполне объяснимо. Мы вместе работали над кодом, когда жили в Энтропии. И хоть я не помню тех дней, возможно, мне стоит подпустить его ближе. Я забираю свой нож и засовываю обратно за пояс. Грузовик дергается и кренится вперед. Рев двигателя стихает, пока машина катится под уклон, скорее всего, по металлическому пандусу, а затем вздрагивает и останавливается.

– Да, готова, – отвечаю я.

Мато улыбается:

– Пришло время покончить с этим, Цзюнь Бэй.

Задние двери распахиваются, и мы оказываемся в заполненной людьми погрузочной площадке на подземной базе Новак. Сотни людей загружают грузовики припасами и военной техникой, машины отправятся на другие базы генхакеров, чтобы помочь им подготовиться к атакам «Картакса». Из-за того, что мы сделали сегодня, погибнут люди. И теперь мне предстоит доказать, что мы рисковали не зря.

Взяв Леобена под руку, я тяну его вниз по трапу грузовика. Перед глазами тут же вспыхивает сообщение от Новак с маршрутом к лаборатории, которую она соорудила для меня.

– Я отправляюсь прямиком в лабораторию, – говорю я Мато. – Не хочу ждать.

– Тогда я разберусь с остальным. – Указывая на генхакеров, отвечает он. – А затем хотел бы прийти и помочь тебе. Ты не против?

Всколыхнувшиеся сомнения вновь стихают от его голоса. В нем нет ни нотки властности или самонадеянности. Наверное, я слишком зациклена на «Панацее», вот и ищу скрытые мотивы у других людей. А ведь ему попросту интересно поучаствовать в кодировке.

– Не против… – решаюсь я, а затем сообщаю местоположение лаборатории. – Скоро увидимся.

Повернувшись, я тащу Леобена к двери. Мы следуем указаниям Новак и петляем по коридорам, встречая на своем пути людей, которые толкают перед собой тележки с оборудованием и оружием, пока не останавливаемся перед невзрачной дверью с номером. Я провожу манжетой по сенсору, и она тут же распахивается.