Этот разрушительный элемент

– С чего ты это взяла?

– Потому что «Скорпион» выстрелил в меня гранулой с нанитами, которые взломали мою панель и заразили гидрой.

Слова повисают в тишине, воцарившейся в комнате. Мато смотрит на меня сверху вниз, а его лицо бледнеет.

– Нет, – шепчет он.

– Мне очень жаль. Я думала, что Леобен ключ к разгадке, но ошиблась.

– Ты знаешь, как исправить код?

Я качаю головой:

– Понятия не имею… Но Агнес сказала, что ей нужна ДНК Катарины.

Мато тянется к моему плечу.

– Мы что-нибудь придумаем. В твоем теле все еще есть ее ДНК. Мы сможем все исправить.

– Но у меня осталось на это не так много времени. Я даже не знаю, с чего начать, к тому же чувствую, что скоро наступит первая стадия заражения. Как только начнется лихорадка, я не смогу кодировать.

– Я буду кодировать за тебя, – успокаивает меня Мато. – Мы со всем разберемся. Только пришли мне исходный код «Панацеи».

– Не уверена, что у нас есть время что-то выяснять, – говорю я. – Агнес планирует использовать «Панацею», чтобы контролировать разум людей. Мы должны остановить ее. Она превращает код в оружие.

– Тогда мы должны ударить первыми. И сделать это как можно быстрее, – настаивает Мато. – Я подготовил сеть. Думаю, пришло время загрузить код на панели людей. Пришли мне его… и я сделаю это за тебя.

Сомнения вновь просыпаются внутри меня. Мато уже во второй раз просит отдать ему исходный код «Панацеи». Я переминаюсь с ноги на ногу от беспокойства и вглядываюсь в его лицо, но тут снаружи раздаются голоса, и он отворачивается. На лестничную площадку перед дверью вбегает Руз с искаженным от ярости лицом. Видимо, он сбежал из «Картакса» вместе с Рейн и другими генхакерами. Его глаза устремлены прямо на меня, когда он переступает порог и заходит в лабораторию.

– И у тебя хватило наглости вернуться сюда после всего, что ты натворила, Цзюнь Бэй?

– Убирайся отсюда, – ледяным голосом говорит Мато, закрывая меня собой. – Сейчас не лучшее время для этого.

– Мато, прекрати! – заметив, что его маска вновь начинает мерцать, кричу я и дергаю его за руку.

Но он не обращает на меня никакого внимания.

– Это уже не твой дом, Мато, – огрызается Руз. – Вы оба изгнаны отсюда. Я больше не хочу вас видеть.

– Ты не можешь изгнать нас, – возражает Мато и на шаг приближается к Рузу. – Этот город тебе не принадлежит.

– Этот город не принадлежит никому, – говорит Руз. – И именно этого ты, кажется, никогда не понимал. Мы пришли сюда не для того, чтобы контролировать людей или влиять на их разум, а для того, чтобы построить общину генхакеров. Регина не управляла, а лишь присматривала за нами. И если вы оба так одержимы идеей изменить мир, то вам следовало остаться в «Картаксе». Так что убирайтесь отсюда. Я так сильно желаю этого, что готов обойтись без вас во время атаки.

– Атаки? – переспрашиваю я.

– Солдаты «Картакса» окружают город, – говорит Руз. – Несколько секунд назад они прорвались через главный контрольно-пропускной пункт на границе города. Это возмездие за наше нападение, Цзюнь Бэй. Мне не следовало слушать тебя. Потому что теперь весь город в опасности.

– Ты не будешь с нами так разговаривать, – огрызается Мато.

Его голос смертельно спокоен, а маска снова мерцает. Руз отступает назад, словно чувствует надвигающуюся опасность.

– Не убивай его, Мато, – прошу я.

– Я не собираюсь его убивать, – отвечает он. – Теперь, когда ты закончила «Панацею», в этом нет необходимости. Мы можем просто изменить их разум. Давай заставим Руза просить прощения. Или бояться нас. Пришли мне код, Цзюнь Бэй, и я позабочусь о том, чтобы он пожалел, что так с тобой разговаривал.

Мой желудок сжимается.

– «Панацея» не игрушка, Мато. Ее нельзя использовать против людей, которые чем-то тебе не нравятся. Я не собираюсь отдавать тебе код, чтобы ты воспользовался им против Руза.

– Я знаю, что тебе это не нравится, – не сводя глаз с Руза, говорит Мато. – Но скоро все изменится. Ты вспомнишь, какой была раньше. Тебе не нужны такие, как Руз. Они лишь пустая трата твоего времени… я всегда тебе это говорил. Как не нужны и другие дети проекта «Заратустра» или кто-то из жителей этого города. Это они должны нуждаться в тебе. Вот только они не понимают, насколько ты особенная.

У меня едва не подкашиваются ноги от этих слов.

– Что значит… «я всегда тебе это говорил»?

Мато переводит взгляд на меня.

– Ты всегда почему-то считала, что тебе нужны эти люди. Другие дети проекта «Заратустра», Лаклан, Регина, и это было твоей единственной слабостью, Цзюнь Бэй. Я пытался помочь тебе преодолеть ее, но ты продолжаешь защищать человека, пытающегося выгнать тебя из города, который должен принадлежать тебе. – Он поворачивается ко мне. – Мы стоим на пороге нового мира, Цзюнь Бэй. И я готов шагнуть в него. Так почему ты не можешь наконец принять роль, которая тебе уготована?

Тело сковывает от ужаса, когда я вдруг понимаю, почему так хотела быть с Мато и в то же время сбежать подальше. Почему меня тянуло к нему, словно мотылька к огню, и почему он до сих пор внушает мне страх.