Это всё так ненавижу, это всё я так люблю

Марина подошла к нему близко-близко, так, чтобы он чувствовал её дыхание на своей щеке.

– Я никуда не собираюсь улетать! Мне хорошо, и я хочу быть с тобой!

Она обняла его за шею.

Он смотрел ей прямо в глаза, они и сейчас почему-то казались чёрными, спокойными, лишь где-то в глубине светился лукавый огонёк. Глаза были близко-близко…

Он обнял её нежно и бережно, словно драгоценную хрупкую вазу из редчайшего стекла. Их губы соприкоснулись, и ему впервые за всю жизнь захотелось вдруг закрыть глаза при поцелуе. И он закрыл. Зато она впервые в жизни не закрывала.

Тут вдруг Марина почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Это были слёзы счастья.

– Хороший мой! – прошептала она, на секунду отстраняясь от него.

Олег посмотрел на неё испуганно.

– Ты что? Почему ты плачешь? Что-то не так?

– Нет! Всё хорошо! Это я от того, что мне хорошо!

Олег взял её лицо в руки и крепко поцеловал.

– Не плачь… я не могу видеть, как ты плачешь, пускай даже от того, что тебе очень хорошо! Не плачь, пожалуйста!

– Хорошо, не буду! – Марина улыбнулась. Он вытер её слёзы, подхватил на руки и отнёс на диван.

Никогда ещё Марина не казалась ему такой слабой и беззащитной.

Платье цвета слоновой кости скользнуло на пол. Торшер погас.

Он чувствовал её дыхание на своей шее, там, где она целовала его, становилось горячо. Он провёл рукой по её голове, расстегнул заколку, и водопад шёлковых волос обрушился на её плечи.

– Я люблю твои волосы… Я всю тебя люблю…

Она жадно ловила его поцелуи, будто пила прохладную воду из колодца в жаркий день. Пила и никак не могла напиться.

Она была рядом и вся принадлежала ему – он это чувствовал сейчас, как никогда.

Её мысли были его мыслями. Её тело – его телом. Он прижал Марину к себе. Ему хотелось, чтобы это мгновение продолжалось вечно. Вечно ощущать шёлк её кожи, биение её сердца, слышать, как она дышит и шепчет его имя…

– Олег… твоё имя – как шелест листвы в июле… – шёпотом сказала она ему и притянула его к себе. Он положил голову к ней на грудь. Теперь её сердце было совсем близко.

Она гладила его по волосам.

– Ты мне дышишь прямо на грудь… Щекотно! – засмеялась вдруг она.

Он поднял голову, посмотрел на неё и поцеловал туда, куда перед этим дышал.

– Тебе сейчас хорошо? – спросил он вдруг.

– Обычно женщины задают этот вопрос после… ну, после этого…

– Марин…

– Да, мне хорошо… Мне очень спокойно и хочется летать, и что-нибудь натворить ещё… и, может быть, что-то съесть… Кексик с изюмом, например… И… подвинься, а то я падаю! И вообще, на диване неудобно! Предлагаю перебраться на кровать.

Они перебрались на кровать, в Маринину спальню.

– Что это у тебя там, на комоде?

– Это негритята… Они все чёрные, с копьями, но всё равно какие-то дружелюбные… я их люблю!

– А меня?

– Обычно женщины задают такие вопросы! – засмеялась Марина.

Он держал её за руку и смотрел, не отрываясь, ей в лицо.

– И тебя тоже… но моих негритят больше! – смеялась она.

Олег склонился над ней:

– Сейчас я буду кого-то мучить!

Он нежно поцеловал её.

– Кого ты любишь больше? Скажи, что меня, иначе истязания продолжатся!

– Негритят! – прошептала Марина. Он остался верен своему обещанию.

– Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь!

Кофе с молоком или несладкое предательство

Они целовались на крыльце, под высокой столетней берёзой.

– Надеюсь, что я тебя ещё увижу! – сказала, улыбаясь, Марина.

– Конечно!

– Ой! Цезарь вернулся! – на крыльцо взобрался толстый дымчатый кот с белой манишкой.

– У тебя есть кот? – удивился Олег. – Ты не рассказывала!

– Не было повода!

Розовые лучи сонно ползли по бетонной дорожке, что вела к крыльцу. Само солнце пряталось ещё где-то за домом.

– Мне пора!

Он поцеловал её, спустился на дорожку, но не выдержал и вернулся.

– Дурачок ты мой! – Марина прижалась к нему.

На этот раз он целовал её долго, крепко.

– Всё, иди! – наконец сказала Марина ему. Он дошёл до калитки и обернулся.

Марина стояла на крыльце в платье цвета слоновой кости.

Их глаза встретились, через миг Марина снова очутилась в его объятиях.

– Хочу, чтобы ты прижал меня к калитке и поцеловал крепко-крепко!

Через минуту Марина уже вытолкнула его за калитку.

– Всё, Берёзка, пока!

– Всё, Лунтик, пока!

Марина протянула руку над забором, он взял её обеими руками и поцеловал.

– Ты хотел уйти с петухами, но, видимо, задержишься до обеда!

– Будь моя воля, я бы никогда отсюда не уходил…

Они не видели, что за ними наблюдают. Высокий темноволосый мужчина стоял на соседнем перекрёстке. Его глаза сначала внимательно изучили Олега, затем остановились на лице Марины. У неё было лицо счастливой влюблённой женщины.

«Как ты могла?» – подумал мужчина, чувствуя, что сердце сжимается от боли.

Это был Ваня.

Олег, насвистывая что-то себе под нос, едва не пританцовывал, шагая по тропинке прочь от Марининого дома. Он чувствовал какую-то лёгкость во всём теле и на душе.

«Я летаю, я в раю! Я себя не узнаю!» – придумал он на ходу и вслух засмеялся своим мыслям.

Марина провожала его взглядом. Чем дальше он отходил, тем сильнее хотелось вернуть его.