Это «Секрет»? Игра в «Битлз»

Александров предложил группе делать настоящий спектакль, и тут же Фома начал активно бредить. Он предложил пьесу «Двор», в которой действуют четыре друга, выросшие вместе. По вечерам они собираются, выпивают, поют песни, а песни тут же оживают на сцене в виде клипов, причем клипов дорогих: с мотоциклами, самолетами, метро… Идеей этой он заразил всех, но Натаныч, взяв в руки арифмометр, покачал головой и сказал:

– Не потянем. Дорого. Для начала нужно что-нибудь попроще.

Макс:

– И тут Натаныч сделал ошибку! Он принес в театр пьесу «Король рок-н-ролла», ну, здесь и началось…

Да, все началось именно тогда.

Вернее, конечно же, не началось, а просто вырвалось из-под крышки кипящего котла, из-под спуда приличий, из-под святости мужской дружбы, начав занимать все пространство общения «Секрета», вытеснив совместные пьянки, праздники, творчество… Почему?

Забл:

– Я не знаю, Сереж. Я про это время тебе вообще ничего сказать не могу, мы тогда практически не общались, иногда даже не прощались друг с другом, выходя из самолета.

Вообще-то, до финала время еще есть, но кода уже прописана и явственно проступает сквозь страничку нотной записи. Ее нужно только перевернуть…

Вы спрашиваете, как это стало возможным? Стоп-стоп-стоп! Я же вам все объяснил еще в увертюре! А у битлов разве по-другому было? Джон и Пол в 1969-м практически прекратили разговаривать, а Джордж даже хлопнул дверью студии и ушел со словами, что «больше не может это видеть»…

Знаете, я сейчас дам слово одному из уже «отыгравших» героев, ведь «иногда они возвращаются!», помните?

Вася Соловьев:

– Есть такая квазинаука – соционика. Ее всерьез крутили в спецслужбах, отталкиваясь от типологии Карла Юнга. Фантастическая вещь, и если ей всерьез заняться, то все конфликты становятся понятны, а, следовательно, элементарно преодолеваются. И конфликт внутри «Секрета» мне теперь тоже совершенно понятен. Дело в том, что Макс оказался один против троих. Его социотип – «Максим Горький», для которого социотипы «Гекели» и «Габен», соответственно, Фома и Забл – прямые конфликтеры, а «Дон Кихот», то есть Мура, – контролер! Тут, правда, нужно учитывать, что для творческого процесса конфликтное существование на ограниченном отрезке времени даже идет в плюс! Но все равно я не понимаю, как они там друг друга не съели…

Ну, честно говоря, я тоже не понимаю, но похоже, что мы с Васей не понимаем это по-разному. Главное, что Васю Соловьева в этом смысле мне очень рекомендовал сам Макс, но дальше морочить никому голову всей этой джигурдой я не буду, кому интересно, могут сами заглянуть в «википедию»[15].

А потом – либо отважно въехать в эту тему на всю голову, как Вася и Макс, либо тупо забить, как я.

Но, несмотря на все соционические изыски, публика-то продолжала требовать «Секрет» в любом виде и в любом количестве, так что гастроли продолжались!

«Пол крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги!»

ТУ-154, ночь, пространство где-то над необъятной Родиной.

Несколько рядов в правом ряду самолета занимают музыканты группы «Секрет» и сопровождающие их лица. Ряд, конечно же, правый, ведь опытные гастролеры прекрасно знают, что при возвращении домой с внутренних гастролей самолет обычно летит на запад, а, следовательно, солнце утром будет вставать слева, чуть-чуть сзади. Это будет не скоро, но все-таки.

Сидящие рядом Николай Фоменко, Максим Леонидов и Андрей Заблу-довский читают. У них в руках три совершенно одинаковые книги: «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова. Дело в том, что ни в Москве, ни в Ленинграде эту супермодную книжку достать совершенно невозможно, а в глубинке перед гастролерами обычно открываются запасники всех книжных магазинов, и мудрые люди пополняют свою библиотеку именно таким образом.

За их спинами сидит Алексей Мурашов в сладкой дремоте, рядом с ним Юхан Прууль и штатный доктор «Секрета», дама по прозванию «Борис-Борис», с ударением на первый слог (эх, не было повода о ней поговорить, но именно она умела выводить из запоев, лечить от бессонницы, промывать желудки, снимать головную и мышечную боль, делать восстанавливающий массаж…).

Внезапно двигатель самолета несколько раз чихает и замолкает. Полет продолжается в абсолютной тишине, такой, что слышно поскрипывание пластмассовых деталей самолета, трущихся друг об друга и тракторный храп Натаныча с левого ряда.

Дремота улетает, Алексей беспокойно оглядывается по сторонам. Большинство пассажиров спит, не замечая сложившейся нештатной ситуации. Только трое его братьев по рок-н-роллу сидят и совершенно невозмутимо продолжают читать. Алексей в душе восхищается их железной волей и мужественным спокойствием, про себя говоря:

«Господи, да они же герои! Как я был к ним несправедлив… Вот если выживем, все в себе пересмотрю, а братьев своих… Да я их просто расцелую и на колени перед ними встану!», – затем стискивает зубы и принимает решение никакой паники не поднимать, а встретить все испытания судьбы с той же стойкостью, что и его братья…