Это было в Праге

«Считаем необходимым поставить в известность органы национальной безопасности дружественной нам Чехословакии, что в ее столице нашла себе пристанище некая Эльвира Эрман, ныне жена дипломатического работника США Прэна. Эльвира Эрман, известная танцовщица, по национальности немка, в период оккупации гитлеровцами Польши выступала в ночных локалях Варшавы под именем Регины Манон. Сотрудничала с гестапо и была интимно близка к известному всей Варшаве артисту ревю, варьете и кино Иго Симе. Иго Сим — ополячившийся немец. Некоторое время он выступал партнером звезды увеселительного мира польской столицы — Ганки Ордонки, впоследствии графини Тышкевич. Иго Сим тотчас по приходе фашистов сбросил с себя маску нейтральности. Он сделался значительной фигурой в администрации оккупантов. При содействии Эльвиры Эрман — Регины Манон он выдал гестапо виднейших патриотов из артистических кругов Варшавы. В самый разгар репрессий и террора польские артисты выбрали из своей среды делегацию во главе с популярным артистом, режиссером театра «Атенеум» Стефаном Ярочем и направили ее к Симе. Они не знали, что аресты проводятся по инициативе и благодаря предательству самого Симы, и надеялись, что он, как их бывший коллега, оградит артистов от репрессий. Иго Сим принял делегацию, выслушал Стефана Яроча, а потом плюнул ему в лицо и избил на глазах у всех. Польские патриоты не простили этого гнусного поступка. Вскоре обнаружили труп Иго Симы: он был повешен в своем служебном кабинете. Гестапо при активном содействии Регины Манон схватило и казнило более двадцати артистов, а Стефана Яроча бросило в Освенцим. Вслед за этим исчезла Регина Манон. Она знала, что ей не миновать карающей руки патриотов. И вот теперь она объявилась в Праге, о чем мы и ставим вас в известность».

— Вот это крепко! — покачал головой Гоуска, возвращая документ. — А я ведь знаю Эльвиру, и, признаться, меня не удивляет все то, что здесь написано. Между нами говоря, я в свое время увлекался ею и даже пользовался взаимностью.

— Даже так? — удивился Слива.

— А вы думаете, я всегда был таким добропорядочным буржуа, как сейчас? О нет, батенька! Я был изрядным ловеласом. Ну, и Эльвира была в то время, скажу я вам… — Гоуска поцеловал кончики своих пальцев. — Правда, дорого она мне обходилась, но что дорого, то и ценно. А жаль, что она влипла. Смотрите, каковы эти польские актеришки! Злопамятны и глазасты. Нашли. Каких же последствий можно теперь ждать?

— Последствия предсказать нетрудно, — спокойно сказал Слива. — Заявление попадет в руки министра внутренних дел, он войдет с представлением в министерство иностранных дел, а Масарик разразится вербальной нотой и потребует удаления этой опасной персоны из Чехословакии. Вот и все.

Гоуска пригладил ладонью свои редеющие волосы.

— Сильно.

— Что касается меня, — продолжал Слива, — я предвосхитил бы события, чтобы не дать повода для вербальной ноты. Надо выбить козыри из рук министра внутренних дел.

— Каким же образом?

— Заблаговременно откомандировать из Чехословакии жену Прэна.

Гоуска ударил себя по лбу.

— Правильно! — воскликнул он. — Лучше выехать по собственному почину, чем ждать, когда тебя с треском выдворят.

У Гоуски вылетели из головы все вопросы, которые он собирался решать с Антонином.

— Знаете что, — торопливо произнес он, — давайте-ка отложим беседу до завтра.

«Сильно задело», — подумал Слива, вставая.

2

Антонин мысленно анализировал только что происшедший разговор с Гоуской. Кажется, он держал себя правильно и не сказал ничего лишнего. Все его условия Гоуска принял. Это развяжет Сливе руки. «Заявление» поляков произвело нужный эффект. Ведь арестовать Эльвиру, как жену дипломата, не так просто, а выселить можно — и чем скорее, тем лучше. Она играет не последнюю скрипку в сговоре реакционеров. А при удачных обстоятельствах удар по Эльвире затронет и Прэна. Это будет совсем хорошо. Да и с Неричем картина проясняется. Ярослав прав. Теперь не приходится сомневаться, что гибель Нерича инсценирована, хоть и топорно это сделано.

Потом его мысли перекинулись на Божену.

Только сегодня Антонин узнал, что Божена покинула квартиру мужа и снова поселилась у отца.