Но приезжий на веселость Аввакумова не откликнулся. С подчеркнутой сухостью он приказал Аввакумову доложить о положении в крепости.
"Вот ты какой!" - подумал Аввакумов, невольно усмехнулся про себя и, быстро подтянувшись, отрапортовал комиссару именно теми словами, которых тот ждал, то есть так же сухо и официально.
- Орудия у вас? - перебил его Погонин.
- У нас, - ответил Аввакумов.
- Так что же вы канителитесь?
- Мы не канителимся. Мы работаем так, как нам подсказывает наша революционная совесть.
- Совесть... Совесть... - задумчиво повторил Погонин. - Ладно!
Командиры поехали в крепость, на заседание Ревкома. Ночь была судорожная, часто вспыхивал горизонт. По стенам цитадели стояли часовые. Летел снег. Мгла окутала здания. Даже к утру темнота еще не совсем рассеялась. На лиловом небе проступали очертания городских построек и садов плоскими и расплывчатыми тенями.
35
Варя за крепостной стеной встретила Сашку. Он сидел прямо на земле, без шапки, опустив ноги в сухую траву. Сашка глядел в бинокль.
- Ну, как? Что видать? - спросила она.
- Да ничего. Все то же.
Оба они замолчали. Достав бумагу и махорку, Сашка долго возился, скручивая себе папиросу. Видно было, что он неотрывно о чем-то думает. Иногда, прислушавшись, он опять хватался за бинокль и снова опускал его с отчаянием.
- В чем дело, товарищ Лихолетов?
- Так, скучно что-то... Скажите, товарищ Варя, вы знаете, что такое "химера"?
- Химера?
- Да.
- Это зачем же вам?
- Надо.
- Химера? Химера, кажется, что-то древнее. Такое уродливое животное, безобразное, крылатое.
- Древний зверь.
- В этом роде.
- Ну да! Вот и я так думал, - самоуверенно сказал Сашка.
Варя улыбнулась.
- Ну, не совсем так уж. Я сама точно не знаю. Химеры есть в Париже, на соборе Парижской богоматери, на крыше.
- На крыше? - удивился Сашка. - Что же, они живут там, как коты?
- Да они каменные!
- Ах, каменные! - недовольно пробормотал Сашка.
- А почему вы спрашиваете?
- Макарыч вчера сказал... Старуха-то наша, Агния Ивановна, вчера без спросу уперлась в город. Проберусь, говорит, что мне сделают. Вот прах ее возьми!
- Да что ей там занадобилось?
- Не знаю. Листовку понесла к узбекам, что ли? И нету до сих пор.
В сумраке пропела труба.
- Сбор! - тревожно сказал Сашка.
Он вошел в штаб, когда говорил Зайченко.
Аввакумов смотрел на Зайченко не мигая. Зайченко чувствовал это и часто поднимал руку, будто принимая клятву.
- Противник превосходит нас раз в двадцать, думаю. Если противник предпримет штурм, не стесняясь потерями своего состава... Это в духе азиатов... Их тактика... Наша батарея, лишившись своего преимущества дальнобойного оружия, превратится в пистолет... Прямая наводка... А потом просто в немой металл! Пулеметы? Неоднократно ремонтированы. Могут сдать в решительный момент. Лент мало.
- Чего вы требуете? - прервал его Аввакумов.
- Артиллерийского разгрома Коканда. Пока есть снаряды. Выиграем в скорости и в оружии. - Легкая усмешка готова была появиться у Зайченко на губах. Он подавил ее.
- С точки зрения военной науки это экономично и правильно, - сказал приезжий комиссар, закуривая толстую папиросу.
- Нет, - решительно сказал Аввакумов и оглянулся на Сашку.
Сашка кивнул ему и зашептал:
- Я за тебя, Макарыч! За тебя!
- То есть как нет? Как военный специалист, я заявляю... - крикнул Зайченко...
Муратов быстро поднял руку и сказал:
- Тише, тише! Погодите, товарищи! Денис Макарович, ты же не отрицаешь военной науки?
- Не могу отрицать, чего не знаю.
- Ну вот! А ведь смерть висит над гарнизоном! Ты знаешь, что донесла разведка?
- Ну?
- Знаешь, сколько их? Они нас палками побьют.
- Не сдаюсь ни улеме, ни баям.
- Да и я не сдаюсь! Но я гуманист. Тут у нас и женщины есть, и дети, и старики. Нельзя же вопреки военной науке!
- Попробуем! Наука-то буржуазная... - сказал Аввакумов.
- Ташкент... - авторитетно подчеркнул Погонин, - предписывает!
- Предписывает? - Аввакумов заволновался, задергал пояс. - Какой Ташкент? Кто персонально? Вы? Еще кто? Нет, уж мной не командуй. Непролетарским душком пахнет в ваших речах, товарищ Погонин. Позвольте уж мне откровенно сказать - великодержавным! Позвольте мне иметь свое мнение! Я понимаю, что если сегодня мы не будем действовать, нас действительно раздавят. Ясно, что Иргаш не для шуток поднял зеленое знамя. Всю краевую демократию он сотрет в порошок. Пусть-ка кто-нибудь сейчас пикнет в Коканде!
- Тогда в чем дело? О чем спор? - Погонин с досадой пожал плечами и отошел к столу, заваленному патронами и едой.
- Я не хочу разгрома, - упрямо заявил Аввакумов.
- А чего? Чего? Чего хотите? Дело не только в вашем Коканде. Коканд ключ к Средней Азии, - злобно проворчал Погонин. Невольно на его лице появилось пренебрежение, и Аввакумов это заметил.