Это было на рассвете

Лейтенант Иван Соколов с комсоргом полка Мосайкиным обнаружили железобетонный мост через канал. Но было неизвестно, заминирован он или нет. Проверить некому — саперы заняты, пехота залегла. Что делать? «Надо рискнуть», — подумал командир взвода.

— Винников, набери скорость и проскочи через мост, — приказал он механику-водителю.

Когда танк шел по мосту, раздался глухой взрыв. Мина оказалась под мостом, и сила взрыва не смогла поднять вверх бетонную плиту вместе с танком. Таким образом машина Соколова проскочила через канал, оставляя позади себя метровый разрыв на мосту.

Заметив переправившийся танк, противник открыл по нему огонь из орудий с правого фланга. Командир орудия старшина Горьков меткими выстрелами подавил огонь двух орудий, по остальным — вел огонь младший лейтенант Куценко. Появился еще один вражеский танк. Он был подбит с первого же выстрела. Дальнейшее продвижение дерзкого танка Соколова было остановлено огнем нескольких орудий гитлеровцев с высоты. Соколов быстро стал вызывать по рации танки Куценко и Жакутя, чтобы те помогли подавить противника. Но они молчали — были подбиты и горели. «Надо немедленно выйти из зоны огня», — решил Соколов. Но развернуться было невозможно — рядом, справа и слева, пылали дома. Задним ходом все же удалось уйти в укрытие. Вместе с командиром орудия Горьковым они побежали к горящему танку Куценко, чтобы оказать помощь. Однако вскоре оба были ранены. Не достигнув цели, пришлось им возвратиться обратно.

Бои за Зееловские высоты приняли довольно затяжной характер. Как мужественно ни сражались в течение дня танкисты с пехотой, сломить прочно организованную оборону гитлеровцев с фронта не удалось. В сложившейся обстановке подполковник Ермоленко решил повернуть полк влево, наступать в направлении высоты 49,9 (севернее Людвигслуста) и выйти к железнодорожному мосту, а затем — на южную окраину города Зеелов. По докладу майора Лодвикова, в этом направлении переправа для танков через Хаупт-Грабен канал наведена.

Прежде чем начать атаку в новом направлении, командир полка направил на высоту 49,9 разведчиков во главе с помощником начальника по разведке Чаадаевым. Сам вместе с замначштаба по оперативной работе Смаком уточнял взаимодействие с командирами стрелковых полков.

Воспользовавшись минутной передышкой, парторг Антонов спросил меня:

— Семенов, где твоя машина?

— Вон она стоит, ремонтируем ходовую.

— Хорошо, оторвись на минуточку. Обойди танки, пригласи коммунистов к машине командира полка, ясно? — приказал мне капитан.

— Ясно, товарищ капитан! — ответил я и побежал к танкам.

До чего все они истыканы, исчерчены снарядами, минами, осколками. Крылья, фары оторваны, побиты. У одного танка почти под корень оторван ствол пушки. Лица у танкистов от пороховой гари, копоти и пота черные. Но настроение, несмотря на проведенный многочасовой и тяжелый бой, у всех было бодрое, веселое. Вижу: в Хаупт-Грабен канале стоит танк, а вокруг рвутся снаряды. Номера не видно. Мелькнула фигура танкиста.

— Чей танк? — крикнул я.

Моментально показалось скуластое лицо земляка Малинина. Он был грязный, как и его товарищи, вытаскивавшие застрявший танк.

— Что, застряли? — спросил я.

Демид Сергеевич посмотрел на меня своими карими глазами, словно год меня не видел, и, сдвинув густые брови, улыбнулся:

— Как видишь, Коля. Вон сколько натыкали гады-фашисты, — плотно сжав губы и показывая на почерневшую башню, проговорил Малинин.

— Сашу Изотова не видел?

— Нет. Он воюет левее нас.

Действительно, на левом фланге стоял танк лейтенанта Изотова. Около него о чем-то беседовал с комсомольцами комсорг полка лейтенант Мосайкин. Голова у него была перевязана. Не знаю, где его зацепило. Около другого собрал коммунистов третьей роты партгрупорг Федя Кичигин. Неподалеку, за разрушенным сараем, капитан Сандлер, изредка выпуская из огромной трубки облака дыма, донимал вопросами десятка два пленных. Было похоже, что он их не столько допрашивал, сколько доказывал им что-то.

Был не доволен лишь помпохоз полка капитан А. Г. Стребный. Он привез кухню и звал танкистов обедать, но есть никому не хотелось. Причем кто-то из танкистов испортил ему настроение — в порядке шутки сказал: «Под огонь лезешь со своей кухней. Не иначе, как напрашиваешься на орден».

На пятиминутном собрании коммунистов заместитель командира полка майор Лукин и парторг Антонов подводили итоги проведенного боя. Отметили отличившихся коммунистов и еще раз призвали их быть примером в бою.

Возвратившиеся разведчики доложили, что на высоте 49,9 — опорный пункт противника, который обороняется пехотой, на склонах высоты замечены танки.

После десятиминутного артналета наши танки с пехотой пошли в атаку. Первым ринулся вперед сам командир полка Ермоленко. Гитлеровцы незамедлительно открыли по его машине огонь чем только могли — орудиями, автоматами, пулеметами, фаустпатронами.