Это было на рассвете

На дороге увидели плоды трудов артиллеристов, авиаторов, пехотинцев: валялась разбитая техника, трупы врагов. В нескольких местах пришлось опрокидывать на обочины дороги разбитые тяжелые орудия, десятки сожженных нашими штурмовиками автомашин, которые мешали нашему продвижению.

Преодолевая бесчисленные препятствия, танки вплотную подошли к Луостари. Комбат Панов радировал комбригу:

— Мост через Петсамо-йоки взорван, продвижение приостановлено. Принимаю меры.

Вышедшие в район высоты, что юго-восточнее Луостари, гитлеровцы из орудий и батарей шестиствольных минометов открыли мощный огонь по переправам, передовому отряду и колонне танков главных сил бригады.

Чтобы выяснить положение и принять соответствующее решение на месте, комбриг с начальником политотдела Жибриком и начальником штаба Назаренко прибыли на передний край. Комбриг приказал командиру приданного тяжелосамоходного артиллерийского полка Торчилину изо всех САУ-152 ударить по высоте. Туда же открыли огонь орудия всех танков передового отряда. Затем комбриг стал слушать доклад комбата, начальника разведки Урсова и — инженерной службы Громыко. Внезапно около его танка стали раздаваться разрывы.

— Товарищ Панов, в чем дело? Ведь мы стоим за скалой! Откуда снаряды? — возмутился Юренков.

— На вершине скалы фашисты! Они бросают связки гранат! — доложил прибежавший разведчик.

Танкисты роты Смолина дали выстрелов десять по скале, и несколько человек в серо-зеленых шинелях полетели вниз.

Для поиска брода комбриг приказал организовать пять комбинированных групп из разведчиков, саперов и автоматчиков. Понтонно-мостовому батальону было приказано приступить к наведению моста через Петсамо-йоки табельными средствами. Артиллеристы должны огнем прикрывать разведгруппу и работу по наведению моста.

Разведгруппы, возглавляемые майорами Урсовым, Громыко, капитанами Краснянским, Зевцовым-Лобановым и старшим лейтенантом Смаком, по болотам, булыжникам под автоматным огнем фашистов измерили не один километр в поисках брода. Он был найден во второй половине дня 13 октября в четырех километрах юго-западнее Луостари. Однако требовалось проложить дорогу через болота и оборудовать брод через Петсамо-йоки и ее приток Нама-йоки. Эта работа была завершена саперами лишь в ночь на 14 октября.

Рано утром танки передового отряда вброд форсировали эти реки, миновали вражеский аэродром, где тлели несколько разбитых самолетов, валялись горы бочек с горючим, и вырвались на шоссейную дорогу Луостари — Петсамо.

Юго-западнее Луостари одновременно велась работа по наведению понтонного моста через Петсамо-йоки. Поскольку дорога в тыл была загружена, понтонно-мостовой парк к району переправы не могли доставить, и мост был наведен малой грузоподъемностью. Несмотря на это капитан Лодвиков с большим риском к 9 часам сумел переправить все танки главных сил.

Единственная дорога (местами. — лишь расчищенная тропа) на протяжении пяти-шести километров была забита автотранспортом, артиллерией, инженерными средствами, повозками и т. д. Пробраться по ней не могли порою даже легковые машины. Поэтому определенная трудность создалась в доставке горячей пищи действующим впереди танкистам и автоматчикам.

— Вы мне сухариками не отделывайтесь! Надо находить возможность, чтобы доставить на передовую горячую пищу. Иначе прицеплю ваши кухни к танку и поеду, — предупреждал комбат Лодвиков старшин.

Вообще-то старшины батальонов Владимир Николаев, Иван Чернобай и Павел Елисеев проявляли исключительную заботу о личном составе в любом бою. Но вот вчера с прицепленными к автомашине Сильвестрова двумя кухнями были затерты в середину колонны. Ни проехать, ни объехать. Где выход? Доставить пищу в термосах? Нет людей: все впереди.

— Не горюйте, старшины. Не нее потеряно, выход есть, — моргнул молодой лейтенант Иван Павлюк. Он несколько дней находился без машины, и поэтому дежурил по кухне. Лейтенант отозвал в сторону старшину Елисеева и посоветовал ему стать на одну минуту «полковником». Получив согласие, побежал к артиллеристам.

— Товарищ капитан, вас вызывает полковник! — обратился Павлюк к командиру артиллерийского дивизиона.

— Где он?

— Вот, стоит около кухни. Я провожу вас.

Вскоре лейтенант вместе с артиллеристом стоял перед «полковником» и докладывал:

— Товарищ полковник, ваше приказание выполнил.

Артиллерист видит: стоит краснощекий, в зеленой суконной фуражке, в командирской шинели, подтянутый, серьезный на вид военный без погон. Это был старшина роты Елисеев.

— Здорово, здорово, «бог войны». Слышите, дорогой, впереди идет пальба? — с серьезным видом, но довольно вежливо, пожимая руку капитану, проговорил Елисеев.

— Слышу, товарищ полковник.

— Так вот, там бьют фашистов наши танкисты… с пехотой, разумеется. У них вторые сутки во рту не было ни крошки пищи. Кухня стоит вон где, — показал рукой Елисеев. — А нести в термосах некому. Скомандуйте, пожалуйста, чтобы ваши гвардейцы сдвинули орудия на два штыка правее.

— Есть, товарищ полковник, — отчеканил капитан и побежал.