Это было на рассвете

— Карим, ты чего разорался? Я же не убит, только царапнуло. Беги, передай бойцам, чтобы ни с места! Я буду в дзоте.

Авилов, недовольный тем, что «хватлей» гонит от себя, короткими перебежками бросился к расположению наших бойцов.

— Гвардейцы-ы! — кричал он, оглядываясь по сторонам. — По пехоте! Бей сволочей! Они подползают к на-а-а-ам!

Крылов вначале лежал животом вниз. Голова кружилась, и на какое-то время потемнело в глазах. Показалось, будто автоматная пальба удаляется. Только было трудно разобраться, в какую сторону — в нашу или противника. На самом деле стрельба только разгоралась. На левом фланге застучали противотанковые ружья Спиридона Плотникова и Петра Рыбина.

Командир взвода, почувствовав холод, медленно повернулся на спину и, перевязав, как мог, самого себя, пополз в полуразрушенный дзот. Там беспрерывно строчили из станкового пулемета Иван Катков с Николаем Косоваровым.

— Диски! — закричал Катков.

Косоваров подал ему диск в руки. Сквозь трескотню он услышал голос раненого Крылова:

— Подпускайте ближе! Ближе! Бейте в упор!

Прибежал в дзот Урсов.

— Жив, Вася?! Что с тобой? — взволнованно спросил он Крылова.

— Поцарапало малость руку и лицо.

— Тебя на танке отправим в тыл.

— Товарищ капитан, прошу оставить здесь. До утра выдержу, а потом, может, и уладится.

— Что с тобой делать? Хорошо, только смотри ты у меня, не выползай! Пошлю к тебе бойца, — согласился Урсов.

Отбита и эта атака врага. Однако самое тяжелое оказалось впереди. Гитлеровцы, пополнив свои ряды, подтянули несколько орудий и с рассветом пошли на штурм наших позиций. Теперь бой развернулся не только на окраине деревушки, но и на флангах.

Гвардейцы держались стойко, везде было слышно:

— Не-е-ет, нас не возьмешь, вражья сила! Теперь вам не сорок первый!

Танкисты с бронебойщиками расстреливали вражеские орудия. Метко бил фашистов командир отделения противотанковых ружей П. В. Рыбин. Он несколькими точными выстрелами вывел из строя пушку и уничтожил около двадцати гитлеровцев.

Вражеская пуля оборвала жизнь мужественного ленинградца, коммуниста с тридцатого года Петра Васильевича Рыбина. Из его ружья тут же открыл огонь лейтенант Валентин Ильин.

— Не пожалею себя за твою жизнь, Петя! — воскликнул неразлучный друг Рыбина, тоже коммунист с тридцатого года, командир отделения ПТР Спиридон Плотников.

Вскоре геройски погибли наводчики ПТР А. А. Савин и С. И. Полетаев. Перед траншеями отделений И. И. Яблонского и Уркунчу Матыева стояли сплошные разрывы гранат и снарядов.

— Молодцы, гвардейцы! Рубите с плеча! Громите фашистов, чтобы другим неповадно было. Помните слова Александра Невского: «Кто с мечом к нам войдет — от меча и погибнет!» — продвигаясь, где бегом, где ползком по цепи, подбадривал бойцов капитан Урсов.

Не удержался и раненый лейтенант Крылов, пополз к траншеям. В этот момент несколько фашистов под огнем автоматов бросились вперед. Лейтенант выстрелил в одного — удачно. Вражеский солдат, схватившись за грудь, кособоко шагнул несколько метров и растянулся на снегу.

Сержант Матыев, чтобы бросить подальше гранату, поднялся на бруствер траншеи. Его глаза налились густой, как смола, чернотой. От ожесточения он потерял голос. Даже не мог крикнуть, только злобно кусал дрожащие губы.

Несколько гитлеровцев незаметно пробрались с правого фланга и неожиданно оказались перед Матыевым.

— Уркунчу-у-у! — крикнул Крылов и бросил гранату. Двоих уложил. Третьего разорвала граната Матыева. Но раненый фашист успел ударить по нашему сержанту…

Оборвалась жизнь командира отделения омича Иосифа Иосифовича Яблонского. Он за ночь истребил сорок пять фашистов. Погибли автоматчики комсомольцы А. П. Соловьев, Н. С. Косоваров, И. Н. Барич, коммунист Б. В. Холухин. Имели потери и танкисты — убиты командир башни В. А. Мотов и пулеметчик М. Г. Кузнецов.

Сутки вели неравный бой разведчики. Не было времени даже перекусить. Лежа на снегу, продрогли до костей. Однако устояли до подхода наших главных сил. На рассвете в бой вступил второй танковый батальон майора Цешковского.

— За вторым пойдете вы, товарищ Платицын. Езжайте с Юренковым и со своими «легендарными» и понаблюдайте за боем, местностью, — приказал комбриг генерал Б. И. Шнейдер командиру первого танкового батальона.

Танк комбата только выехал на опушку леса, что восточнее Суток, как резанули вражеские зенитные орудия. Над башней просвистело несколько болванок.

— Николай Николаевич, гады напрашиваются. Зарядите осколочным, — попросил комбат начальника штаба.

Двумя выстрелами зенитка была разбита. Но открыли огонь другие орудия. Танкистам пришлось выйти из вражеского поля зрения.

— Переправиться тут Цешковскому вряд ли удастся, — проговорил Платицын, просматривая по карте местность.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Юренков.

Действительно, через три часа боя командир второго батальона доложил:

— Переправиться через Веронду пока не удается. Враг режет противотанковым огнем.

Противник на подступах к Кшентицам остановил продвижение наших передовых частей. Чтобы ударить по ним, комбриг решил ввести в бой первый танковый батальон.