Это было на рассвете

— Товарищ генерал, дайте мне новый участок. Тут фашисты пристреляли за сутки каждый кустик. В этом мы с Николаем Николаевичем убедились только что, — сказал комбат Платицын.

Комбриг всегда считался с мнениями своих подчиненных. Однако как бы недовольно передернул плечами, снял меховые краги, бросил их на правый борт танка, достал карту.

— А сумеешь переправиться? — водя глазами по карте, сухо спросил комбриг.

— Сумею, товарищ генерал. Только для прикрытия во время переправы дайте мне две батареи самоходных установок.

— Артиллерия — не проблема. Вот она, — и комбриг показал на командира полка самоходно-артиллерийских установок Буряченко. — Мы находимся здесь, — сказал он и ткнул пальцем левее Суток. — Лучшего места для переправы вряд ли найдешь.

Платицын посмотрел на свою карту, показал это место замполиту Бровко и молча сложил карту.

— Время наступления, товарищ генерал?

Правее, в нескольких десятках метрах от танка, почти одновременно грохнули два тяжелых снаряда, подняв седые столбы снега и земли. Все окружающие комбрига попадали в рыхлый снег. Благо что это было на той стороне танка.

— Выступить немедленно. Вон дьяволы подтянули тяжелую артиллерию, — переведя дыхание, почти крикнул комбриг и устремился в башню. — С артиллеристами согласуйте в танке, — добавил он, высунув голову из люка.

Второй батальон продолжал теснить врага на участке Сутоки — Богданово. В это время первый батальон под прикрытием артиллерии и взвода противотанковых ружей лейтенанта Ильина километра на три южнее Суток начал переправу через Веронду.

Когда первая рота была на том берегу, комбат подошел к головной машине, закрутил «козью ножку» и позвал к себе комроты Литвинова.

— Вот что, «легендарный». Время подпирает. Не будем ждать, когда переправится рота Телегина. Продвигайся на Кшентицы по этой просеке, — показал комбат по карте. — А я — за тобой. Имей в виду: огонь открывать через секунду после обнаружения противника, ясно?

— Ясно, товарищ майор!

Ночью было морозно. Дул ветер. А к утру потеплело. Снег стал почти липким. Над головой низко плыли серые облака.

— Жаль, что нам сегодня не могут подмогнуть «Илюши», — вздыхая, проговорил один из автоматчиков.

Проехали не более двух километров, как впереди застучали танковые пулеметы, затрещали автоматы.

— «Легендарный-1», доложи обстановку! — запросил комбат.

— Догнал бежавших гуляк из казино, — послышался в микрофоне спокойный голос Литвинова.

Теперь по сторонам от танковых следов стали попадаться распластавшиеся на снегу, в одних кителях, уцелевшие солдаты и офицеры разгромленной авиационно-полевой дивизии гитлеровцев.

— Смотри, товарищ лейтенант! Кто-то к елкам бежал, а обратно не бежал! — показывая на идущий от танковой колеи след, усмехнулся сидевший на танке комбата вездесущий сержант Юсупов.

— А ну, проверь палкой, что там за елками?

Лейтенант передал березовую палку, в конце которой был привязан ржавый штык. Ею проверяли толщину льда на реке. Сержант осторожно по следам зашагал к заваленным пушистым снегом трем маленьким елкам. Сначала хотел прострочить из автомата. «А вдруг там лежит наш раненый?» — подумал он. И два раза ткнул палкой. Кто-то страшно заорал, и перед Юсуповым, славно из-под земли, вырос с поднятыми вверх руками огромного роста мордастый фельдфебель.

— Хитлер капут! Хитлер капут! — завопил тот.

От такой неожиданности самого Юсупова вначале бросило в дрожь. Он чудом не нажал на спусковой крючок автомата.

— Не Гитлер, а Адольф Гитлер. Уважать должна, балбес, свой фюрер, ферштейн? — вырвалось у Юсупова. Он знал два немецких слова — «капут» и «ферштейн». Фельдфебель, видимо, понял.

— Я, я, Адольф капут, нох Хебельс капут.

— А-а-а, когда тебе дали по мягкому месту, сразу заговорил «капут». Твой оружий тоже капут? — шлепнул сержант ладонью о свой автомат.

Видя, что Юсупов учиняет полный допрос и, разозленный, может застрелить пленного, командир роты автоматчиков Шевченко крикнул ему:

— «Михаил Гаврилович», веди сюда пленного!

Гитлеровец рассказал, что вечером он пьянствовал в казино. Вдруг ворвались советские танки в расположение Мясокомбината. Он бежал, не успев захватить ни оружия, ни шинели. Притворился убитым.

— Видишь, Шевченко, как хитрят гитлеровские вояки. Вели своим гвардейцам проверять на снегу их останки, предложил комбат лейтенанту.

Действительно, среди десятков валяющихся трупов вражеских солдат нашли притворившихся убитыми.

От переправы с боями пройдено десять километров. Посмотрел Платицын на часы — был полдень. Стало быть, прошло полтора часа. До цели оставалось менее трех километров. Вот показалось и село Кшентицы. Танки к селу подошли с юго-восточной стороны. Уже отчетливо виднелась тянувшаяся двухкилометровая лента из ста двадцати дворов. На восток шла дорога Вашково — Новгород, на запад — Видогощь — Менюши. Вдоль противоположной стороны села протекала речка Веронда. На подступах к селу находилась поросшая кустарниками низина. Однако танки шли легко, оставляя ровно вырезанные глубокие колеи.

— Надо попортить обед фашистам, — сказал комбат сидевшему на танке лейтенанту Шевченко.