Это Америка

Лиля поняла свою ошибку, покраснела и стала оправдываться. Но председатель продолжал хохотать. Эта невольная оговорка так его развеселила, что он перестал их расспрашивать и передал бумаги в следующую комнату, в HIAS[11]. Там их попросили принести все документы. Это означало, что первый этап они прошли.

* * *

Обратно они шли пешком, чтобы сэкономить на транспорте. Был ранний вечер, уже зажглись яркие огни зазывных реклам и осветились роскошные витрины. Очень интересно было наблюдать за венцами, за жизнью улицы. По сравнению с москвичами люди были намного лучше и ярче одеты, повсюду мелькали лица европейского типа, женщины выглядели очень элегантно. Но самое главное и неуловимое заключалось в ощущении свободы, которое исходило от этих людей. «Насколько же это другой мир!» — думала Лиля.

Обилие магазинов, ресторанов и кафе поражало воображение.

— Лешенька, смотри — все первые этажи сплошь в магазинах и ресторанах.

Он ухмыльнулся в ответ:

— Еще бы, у них тут есть чем торговать. Смотри, сколько электроники.

Он прилипал к каждой витрине с невиданным многообразием товара, а Лиля заглядывалась на витрины с одеждой и обувью. Но оба старались не обращать внимания на кафе и кондитерские. Оттуда несся манящий запах кофе, а за стеклом витрин красовались сотни пирожных и тортов. Эта картина завораживала, у Лили с Лешей текли слюнки, но — нельзя, дорого. Они устали после целого дня суеты и волнений, проголодались. Но у них уже появилась ущербная философия эмигрантов — боязнь тратить гроши.

Лиле стало жалко Лешку, и она предложила:

— Давай шиканем и купим себе что-нибудь поесть, прямо на улице.

— Мам, а это не дорого?

— Ну, очень дорогое покупать не будем.

Как назло, ничего дешевого на центральных улицах они не находили, а заходить в кафе им было не по карману. Думы о еде еще больше раздразнили аппетит, Лиля видела по Лешкиному лицу, что тот страдает от голода. Наконец на углу одной из улиц они встретили торговца, обрадовались и купили у него пару хот — догов. Хот — доги они видели, естественно, тоже впервые в жизни, и лакомство показалось им таким вкусным, что Лешка даже заурчал, быстро кусая и проглатывая куски. Улыбнувшись, Лиля купила ему еще одну сосиску.

От еды сразу исчезла усталость. Они как раз проходили мимо величественного католического собора Святого Стефана, центра и символа Вены. Остановились, полюбовались фасадом, задрали головы и долго осматривали 137–метровые готические башни.

— Давай зайдем, посмотрим, — предложила Лиля.

Их поразил простор и высота сводов зала, изобилие света, стройные колонны, уходящие ввысь, громадные многоцветные витражи. Лиля обняла сына за плечи:

— Лешенька, как просторно здесь, как дышится! А ведь собору больше пятисот лет.

Они бродили по собору как зачарованные, и вдруг где-то в высоте, над их головами, возникли глубокие низкие звуки органа, они заполнили собой весь простор храма. Лиля и Леша были даже подавлены величием звучания, они сели на скамью и заслушались…

* * *

В тот вечер Савицкие и Берта пригласили их к себе, в отель «Каприкорн». Как приятно было оказаться среди своих после всех забот и тревог! Прямо из номера они дозвонились до Москвы, попросили Павла дать их номер телефона Алеше. Тот вскоре перезвонил:

— Лиличка, ну наконец вы в Вене! Поздравляю вас! Как ты, как Лешка?

— Мы в порядке, нас приехали встречать тетя Берта и Савицкие. А ты как?

— Я всеми силами стараюсь вырваться к вам, оформляю документы, надеюсь, меня выпустят и мы наконец встретимся. Коля привез тебе, что мы просили?

— Да, конечно.

Поговорив по телефону, Лиля попросила разрешения принять душ.

— В нашей так называемой «гостинице» даже душа нет.

Пока Лиля сушила волосы феном, завернувшись в большую махровую простыню, они с Бертой много разговаривали. Лиля никогда не видела Берту, но слышала о ней от своей мамы. Мария рассказывала, какая Берта была добрая и мягкая, как они дружили с самого детства. Доброта и сейчас как будто струилась из ее глаз. Берта надавала Лиле подарков: красивое платье, брючный костюм, кофточку, свитеры для Лешки. Лиля благодарила, примеряла, восторгалась:

— Но зачем, дорогая, ты тратишься на нас?

— Мне это доставляет удовольствие. Я знаю, какой у вас был в России товарный голод.

Лешка мылся у Савицких и был таким общительным и веселым, что они пришли от него в восторг и потом говорили Лиле:

— Твой сын очень интеллигентный и рассудительный мальчик.

Лешка смущенно слушал похвалы в свой адрес, а потом сказал:

— Мам, они подарили мне электрическую бритву Braun, смотри. Теперь не надо ходить бриться в общий умывальник.

Слушая дифирамбы Савицких, Лиля только поражалась тому, как Лешка умел показать себя с лучшей стороны, думала: «Вот мастер пускать пыль в глаза» и тихо улыбалась.

Все вместе они пошли в ресторан при отеле, и Лиля с Лешкой наконец нормально поели, да еще в непривычно роскошной обстановке — официанты в белых пиджаках и перчатках ловко подавали блюда и разливали вино в хрустальные бокалы. Лешка держался уже совсем светски и впервые попробовал вина.

Берта наблюдала за ним и приговаривала: