Эстер

Я доверчиво открыл рот, не ожидая ничего худого – но шутник-доктор обманул меня: на язык посыпалось что-то очень горькое. Не успел я опомниться от первого удара, как доктор схватил меня за нос – и остатки порошка оказались в моих ноздрях… Меня передернуло, как под током. Жгучая, словно огонь, пудра тут же проникла в глотку. Мне даже показалось, что она дымом выходит из глаз – веки тоже жгло невыносимо, слезы текли ручьем…

Я дернулся, попытался вскочить, но крепкие руки доктора прижали меня к стулу.

– Ты чего это? – захохотал он. – Потерпи, сейчас лучше станет!

Действительно полегчало – и жжение уменьшилось, и нос стал сухим.

– Вы и себе такое засыпаете? – пробормотал я скрипучим голосом: рот и глотка были все еще словно песком набиты.

– А как же! Именно так мы тут и лечимся от простуды. Впрочем, пойдем-ка в аптеку, там все покажу, – предложил табиб.

Аптека находилась рядом. Мы только зашли, как я почувствовал, что попал из одной стихии в другую. Воздух здесь был напоен сильным, пряным и в то же время тонким ароматом трав. В нем улавливались иногда какие-то знакомые запахи – как в саду, где много цветов, чувствуешь то запах розы, то аромат жасмина, а то что-то прекрасное, но неизвестное тебе… Кстати, я позже почувствовал, что травяной воздух аптеки был не только приятным, но и успокаивающим.

Аптека эта была большой комнатой с множеством полок, шкафов, стеллажей. Все они были уставлены различными цинковыми банками, сотнями банок с этикетками. В сопровождении Абдураима, заведующего аптекой, мы отправились на экскурсию.

Началась она с того, что и было обещано Мухитдином.

– Попробуй-ка, – сказал он, достав из банки кусочки какого-то плода. Я осторожно пожевал – и сказал с облегчением:

– Безвкусно…

– Так… Это была моза. Она антисептического действия… А теперь попробуй вот это – и доктор протянул мне что-то вроде белого гладкого корня.

Я снова осторожно надкусил – таинственный корень оказался сладким…

– Хирсигиё… Восстанавливает связь между легкими и бронхами… Теперь подожди чуть-чуть.

Табиб подошел к столу, где стояли различные сосуды и мололка для приготовления трав, смолол вместе оба растения, которыми угощал меня – и предложил попробовать. Я снова доверчиво открыл рот – и чуть не задохнулся: это был тот же жгуче-горький порошок, которым доктор потчевал меня в кабинете!

Пока я хохотал и откашливался, Мухитдин достал с этажерки небольшую баночку, высыпал себе на ладонь несколько небольших круглых плодов.

– Это вилдон. В Китае растет, на кустах, в долинах… Очень ценное растение, очень. На валюту покупаем. Основное лекарство для больных раком… Как только эти кусты весной зацветут, их тут же накрывают. Палатку такую марлевую делают. Да еще караулят эти палатки – от птиц. Не доглядишь – и через марлю все расклюют! Очень, понимаешь, птицы эти плоды любят, лечатся так…

– Так этим вы и лечите маму? – я разглядывал теперь черные горошины как чудо какое-то.

– Ну, не только этим… Но мы подобного растения не знаем, которое в сочетании с другими вызывало бы торможение онкологического процесса.

Между тем Абдураим, покинув нас, уже готовил вместе с помощником сборы трав по сегодняшним рецептам табиба. Я слышал, как он что-то непрерывно бормочет, стоя у стола и, подойдя поближе, засмотрелся на его быстрые руки. Помощник доставал нужные банки, отмерял травы – Абдураим, оказывается, вслух называл их. В глубокой тарелке, стоящей перед аптекарями, уже возвышались зеленоватой горкой травы, а сбор все еще продолжался…

– Этой онкологической больной я назначил более сорока трав – объяснил Мухитдин. – Не удивляйся, есть и посложнее лекарства. В составе сбора может быть и пятьдесят, и больше трав.

– Во сколько же в среднем обходится лекарственный сбор для раковых больных? – поинтересовался я.

– Дорого, – покачал табиб головой. – Некоторые травы берем за валюту. Тот же вилдон, помнишь?

– А если пациент бедный? Как же он платит?

– Никак, – просто ответил доктор. – Отдаем ему лекарство даром.

На столе зажужжала мололка, остро запахло травами – я вдыхал их аромат с наслаждением.

– Если хочешь, побудь здесь еще, – сказал доктор, – а мне пора. – И отправился продолжать прием.

Я подошел к полкам… В одних банках лежали листья с выпуклыми жилками, в других – кусочки древесной коры, похожие на перекрученные гвоздики, коренья причудливой формы, длинные колючки, какие-то сморщенные плоды и даже камни, сверкающие, как осколки льда.

«Да, работу аптекаря уж никак не назовешь однообразной», – подумал я. К тому же все это очень красиво – сколько расцветок, оттенков, какой богатый колорит! Вот и сейчас у них на столе – и ярко-желтые, просто солнечные травы, и алые, как кровь. Даже черные хороши, они не скучного черного цвета, а с глубоким оттенком, будто теплая летняя ночь…

– Почему же вы не сразу все перемалываете? С запасом? Ведь быстрее будет потом составлять сборы – спросил я. Спросил по неведению. Оказывается, перемолотые травы гораздо быстрее окисляются и теряют силу, лечебные свойства…