Есть такой фронт

— Старший сержант Саламахин, — обратился командир к помкомвзвода. — Отберите семь лучших бойцов. Задание — пробраться на хутор Свительник и вот здесь, — он обвел карандашом на карте какую-то точку, — из помещения школы взять языка. С вами пойдет местный житель, проведет вас самой короткой и удобной дорогой. Задача понятна?

— Так точно, товарищ майор!

— Исполняйте!

— Есть!

Старший сержант стал готовиться в разведку. Времени было в обрез. Выстроив бойцов, зачитал список:

— Гурамишвили!

— Я!

— Муха!

— Я!

— Карпенко!

— Я!

— Карпенко, — обратился он к Виктору, — а сколько тебе лет?

— В январе пошел восемнадцатый!

Бойцы засмеялись.

— Чего гогочете, как гусаки? — бросил сосед Карпенко. — Парень уже обстрелянный, успел побывать в санбате. Не сомневайтесь, товарищ старший сержант, не подведет. Виктор лют на фрицев. Брат у него погиб под Смоленском…

Это была незабываемая ночь. Разведка удалась. Языка, немецкого офицера, подстерегли возле уборной и без приключений доставили до нейтральной полосы, но на рассвете столкнулись с вражеской разведкой. Пришлось принять бой. Заслышав перестрелку разведчиков, фашисты открыли шквальный огонь.

Виктору запомнились огромные от смертельного ужаса глаза фрица, крепкий кляп в его зубах. Взрыв страшной силы… И тонкая струйка крови… Сознание то приходило, то покидало его. В голове, как на старой киноленте, туманные кадры. Кто-то его тянет. Нестерпимая боль в ноге. Возле него Витька Фролов. Их несут, куда-то везут на возу, в который запряжены две коровы. Вся в морщинах, незнакомая женщина подает пить, силой вливает ему в рот молоко. Нога распухла.

…Окончательно пришел в себя в госпитале. Осмотрев раненую ногу Виктора, потрогав раздробленную кость, врач утомленно сказал ему:

— Жить — будешь, воевать — нет.

И уже в Тбилиси ему выдали справку: инвалид второй группы.

2. ВОЗВРАЩЕНИЕ НАДЕЖДЫ

Младший сержант Виктор Карпенко переступил порог родного дома на костылях.

— Сыночек, родненький! Что они с тобой сделали?! — запричитала мать, обнимая худенькие ребячьи плечи. — Ироды проклятые! Чтоб тому Гитлеру…

— Мама, перестань, не надо, дорогая. Карпенки живучи. А что, Вася пишет?

— Пишет, сыночек, пишет! Недавно танк новый получил.

К вечеру собралась вся большая родня. Сестры Агафья, Анна. Пришла вдова Николая. В уголочке примолкли племянники.

— Что же ты теперь будешь делать? — спросила невестка.

Вначале он опустил глаза, потом глянул на стену, где висели фотографии покойных отца и брата, как бы спрашивая у них совета: «Действительно, что же мне теперь делать?»

— Вот оформлю пенсию, а там будет видно.

Через неделю он уже сидел в десятом классе. Костыли торчали над партой.

Так прошла осень 1943 года. В январе вспомнил, что ему уже исполнилось восемнадцать. По ночам, на погоду, болели раны, особенно нога. В ступне, как говорится, пружинка не держала — нерв перебит, и ничего уже не сделаешь.

А в феврале — письмо из Тбилиси. Писала из госпиталя начальник отделения Любовь Михайловна Заидзе:

«Дорогой Виктор Антонович! В нашем госпитале есть уже аппарат, который сшивает поврежденные нервы. Сделали несколько операций, результаты хорошие. Приезжайте».

«Неужели может произойти чудо? — думал Виктор, возвращаясь из школы. — Какие хорошие люди живут на земле! Бывший классный руководитель Иосиф Моисеевич Божевильный — еврей. После финской, несмотря на ранения, пошел на фронт вместе со своими учениками, погиб, но навечно оставил светлую память о себе в наших сердцах. А тот санитар, который вынес меня через всю нейтральную полосу, — русский. Я и фамилии его не знаю. Он тоже погиб, прикрыв меня своей грудью. Или же вот Любовь Михайловна Заидзе — грузинка. Кто я ей? А вот вспомнила, нашла меня в Ейске… Поеду в Тбилиси! Операция, ну и пусть еще одна операция. Десять операций! Война еще не закончилась. Как только врачи поставят на ноги, я опять пойду на фронт и еще успею побывать в Берлине. Я отомщу вам, фрицы, за смерть брата Николая, за учителя, санитара и за тысячи погубленных советских людей…»

Операцию сделали удачно. Через две недели поднялся с кровати. На костылях подошел к окну. Попробовал стать… И вдруг дернуло, словно электрическим током, от пальцев до головы. Упал. Лоб покрыла холодная испарина.

— Молодец, Виктор! Теперь вы танцевать будете! — радовалась Любовь Михайловна.

— А воевать буду?

— Война закончится и без вас. Необходимо учиться. Окончить десятый класс, а там — в институт. Теперь строить нужно. Сколько можно воевать? И так тысячи покалеченных.

— Дорогой доктор, спасибо вам за то, что моя нога чувствует землю. Раны на теле заживают, а заживут ли раны в душе?..

После окончания десятого класса Виктор поступил в Днепропетровский институт инженеров железнодорожного транспорта. Рана постепенно заживала, костыли сменила палочка.