Есть ли жизнь после свадьбы

— Да что ж вы так трезвоните, прости вас Светлейшая? — укоризненно вопросил Иеремей, поспешно входя в комнату. — Я ведь не юноша — за вами бегом бегать. Слуги сейчас все на разных работах в доме и в саду заняты. А управляющий еще не прибыл. Он со вчерашнего утра в Прудки отбыл, с инспекцией. Со стариками обсудить — надо ли пруд спускать, да как его от грязи чистить, да куда ил складировать. Ну, да Гери — мужик умный, опытный, чай — разберется.

— А что моя супруга? — нетерпеливо перебил его Тариэл. — Не пора ли ей встать?

— Вста — а-ать? — в изумлении вытаращился на него Иеремей. — Да она, красавица наша, еще ни одного дня позже шести часов не вставала. Вы что ж думаете — всю эту красоту в доме слуги сами навели? Да по первости она сама, своими ручками, показывала — как надо мебель полировать, как правильно хрусталь да серебро столовое чистить. А ведь у неё еще и Артур! Мальчишка-то наш как ожил при ней — смеяться начал. А то ведь все молчал — так его эта мадам запугала… Всё — молчу, молчу, ваше сиятельство, — замахал он руками, видя, как кривится физиономия этого сиятельства. — Леди Апрелия в саду — с садовником беседует, позвать ли?

Граф лишь кивнул. А когда супруга изволила войти в комнату, на какое-то время замер, против воли засмотревшись на собственную жену. В легком утреннем платье, с перекинутой на грудь тяжелой косой, освещенная солнцем, она показалась вдруг удивительно красивой. Граф тяжело сглотнул… Чтобы тут же сказать гадость. Чтобы развеять совершенно не нужное ему очарование. И получил в ответ того же добра полный черпак, да еще высказанное с доброжелательной улыбкой, без тени неудовольствия. Разве что легкое сожаление о его недалекости прозвучало.

Завтрак был великолепен. И свежайшие булочки, и свежее масло, и два сорта варенья, и настоящий чай вместо надоевшего до зубовного скрежета травяного отвара. И нежно любимая графом яичница с беконом… И стол был накрыт по всем правилам этикета. И посуда…

На вопрос о посуде ему снова мило улыбнулись и добили расписанием приема пищи. А чтобы он и вовсе почувствовал себя тупицей, сообщили, где он должен взять игрушку, если соберется — таки навестить ребенка… После чего граф от вопросов решил временно воздержаться. По краешку сознания пробежала мыслишка, что он, кажется, свалял дурака. Однако сознание эту мысль постаралось выпнуть…

Ребенок… Маленький мальчик, которого он целых два года считал сыном. За которого преподнес бывшей жене дорогущие серьги с темным сапфиром в цвет её глаз, и мелкой россыпью бриллиантов. Эстэль так радовалась… А потом он застал её в объятиях одного из своих кузенов. Тариэл тогда едва не убил мальчишку — слава Светлейшей, тот успел выпрыгнуть из окна. Правда, сломал ногу, но остался жив. А потом вскрылись и другие случаи… Она изменяла ему еще до свадьбы. Переспала почти со всеми его приятелями. Наверное, он был слишком пьян в первую брачную ночь, если не понял, что с девственностью невеста уже давно не имеет ничего общего. Да и опыта у него в то время было немного… Это сейчас он не даст себя обмануть, а тогда Эстэль хватило пузырька с голубиной кровью, чтобы испачкать и себя, и его, и простыни, да еще плакать навзрыд, трогательно прижимая к груди нежные ручки. Это потом, спустя несколько месяцев после развода, он вдруг вспомнил, что малыш родился семимесячным, и потащил его сюда, дабы убедиться. Убедился. В том, что мальчик в лучшем случае является его двоюродным племянником. Но к тому времени мальчик уже два года считался сыном Тариэла Тарского. И Тариэлу совершенно не хотелось вновь становиться мишенью для сплетников. Потом умер его отец, предыдущий граф Тарский, оставивший в наследство лишь это почти разоренное родовое гнездо. Не долго думая, Тариэл сплавил сюда мальчишку, наняв первую подвернувшуюся под руку воспитательницу. И своего камердинера отправил… В общем, сделал все, чтобы эта проблема решилась сама собой. Нет, он вовсе не желал зла мальчику, не изверг же он, но и от мук совести не страдал. Именно поэтому он зацепился за предложение жены…

Граф еще побродил по столовой, попинал подворачивающиеся под ноги стулья — дубовые, с мягкими сиденьями, покрыты светлым лаком. Потом плюнул, и позвонил.

— Иеремей, прикажи седлать Воронка, — приказал заглянувшему дворецкому. — Куда там мой управляющий отправился? В Прудки? Пора бы и мне познакомиться с этими прудами.

Глава одиннадцатая. Привет из прошлого