Эссе

Во вторник всегда примитивны влеченья эстетов,
Во вторник объятья обильные спорят с дождем,
По вторникам чуткие дамы не носят корсевтов
И страсти во вторник не скажет никто «Подождем!»

Игорь Северянин? Нет, это Сергей Алымов,[27] тот самый поэт, который считался автором партизанской песни «По долинам и по взгорьям». Это его «Киоск нежности» — книжка, вышедшая в 1920 году во Владивостоке.

Поэтическая интонация — это паспорт поэта.

А с кем можно спутать Есенина? Ни с кем. Разве только в ранних стихах есть интонации Николая Клюева, но уже с «Кипятковой вязи» — все свое.

В поэзии нет взаимообогащения.

Подражание — это неудача.

Реминисценция — недосмотр.

Плагиат — это кража.

Чужая интонация — беда, от которой надо избавляться.

А как быть с поэтической интонацией, взятой большим талантом у меньшего?

Анненский — Пастернак.

Последние стихи Маяковского из ненапечатанных — сущий Пастернак.

Наше литературоведение недостаточно разработало этот кардинальный вопрос поэтики. Определение поэтической интонации ведется критиками чисто эмпирически, на слух, — но эти звуковые сочетания возможно перевести на язык логики, дать определение поэтической интонации. Этот разговор для поэта был бы гораздо важней, чем стенограммы совещаний о взаимодействии «муз».

1963 — 1964[28]

Во власти чужой интонации

Вопрос о поэтической интонации стихотворной строки есть коренной вопрос стихосложения.

Поэтическая интонация — это литературный паспорт, то самое клеймо, которое обеспечивает поэту место в истории. Место в сердцах современников поэту обеспечивается не всегда. Поэт пользуется чужой интонацией, чужой находкой, выдает ее за свою, чуть модифицирует и имеет успех, признание, получает патент на это — не просто плагиат, а более тонкое использование чужой находки, чужого открытия. Патентного бюро на поэтическую интонацию у нас не существует. Между тем, вопрос о приоритете — вопрос чрезвычайно важный. Объявлять всякую находку «чудом», озарением не нужно, это вопрос, в котором можно разобраться с помощью 32 букв алфавита.

У нас нет литературоведческих работ, посвященных интонации, нет единства мнений в этом, в сущности, очень сложном вопросе.

Наше литературоведение недостаточно разработало этот кардинальный вопрос поэтики. Определение поэтической интонации ведется критиками чисто эмпирически, на слух — но эти звуковые сочетания возможно перевести на язык логики, дать определение поэтической интонации. Этот разговор для поэта был бы гораздо важней, чем стенограммы совещаний о взаимодействии «муз».

В поэзии встречается много странных вещей.

Например:

1. Витязем Русланом
В железной броне
По дорогам рдяным
Еду на коне.

2. Еду по дороге,
Еду за мечтой
В светлые чертоги,
В замок золотой.

3. Я в лиловых безднах
Я во мгле полей,
У ворот железных
Многоглавых змей.

4. Пламенем из зева
Рассевал он свет,
В три кольца вкруг девы
Обмотав хребет. /31/

5. Туловище змея
Как концом бича
Проводило шеей
У ее плеча.

6. Посмотрел с мольбою
Всадник в высь небес
И копье для боя
Взял на перевес.

7. Ночь позолотила
Тягостную мглу.
Светлая Людмила
Тянется к седлу.

8. Светел свод полдневный,
Синева нежна.
Кто она? Царевна?
Дочь земли? Княжна?

9. И к седлу припала,
Вся из лунных струй.
Только ночь слыхала
Первый поцелуй.

10. То возврат здоровья,
То недвижность жил
От потери крови
И упадка сил.

Стилевое словарное традиционное единство этой миниатюры не вызывает сомнений. Между тем, строфы 1, 2, 3, 7 и 9 принадлежат Петру Орешину[39], а 4, 5, 6, 8 и 10 — Борису Пастернаку.

У обоих авторов название одинаковое «Сказка».

Петр Орешин. Избранное. М., М. Раб., 1968, стр. 35, 20 строк. Сказка, 1916 г. — одно из военных патриотических стихотворений. (?) Что касается «Сказки» Бориса Пастернака, «Стихотворения и поэмы». М., 1965, стр. 436, в примечании на стр. 691: «Сказка» — печатается впервые». (?)

Сам Пастернак неоднократно читал эту свою «Сказку» как хотя и многословное, но необходимое звено цикла «Стихов романа», подготовленное для печати лично самим Пастернаком, многократно им апробированное.