Если враг не сдается

Неизвестно, что толкнуло Антона на этот шаг, — вряд ли желание побыстрее добраться до «тройки». Больше всего он думал о своем товарище, который находился в окружении двух десятков террористов. Вот его он хотел поскорее освободить из этого окружения. Одним словом, Соколов руководствовался порывом — наверное благородным. И еще одна причина: он своими глазами видел труп молодого спецназовца, видел чеченских террористов, но до конца поверить в это мешала некая фантастичность, нереальность, невозможность происходящего. Видел и не мог поверить. Казалось, обманывали глаза. Что сказалось на ответственности, возложенной на него старшим сержантом Мельниковым.

Будь он в другом месте, в той же Чечне, где он провел три месяца, он бы ни за что не поднял руку, останавливая машину. Он оставил без внимания то, что жест вооруженного человека в камуфлированной униформе мог быть воспринят водителем как агрессивный. Ладно бы Антон стоял на обочине или шел по ней. Он резко шагнул из кустов. А до третьей базы, обустроенной в брошенной деревне, оставалось всего пять километров. Обычно в таких случаях деревенские говорят: смерть позвала.

Водителю «КамАЗа» с прицепом показалось, что военный не собирается останавливаться, что попрет дальше наперерез: столько придурков на дорогах — и пеших, и за рулем. Он даже не успел разглядеть, вооружен тот или нет. Он ударил по тормозам и дернул руль, пытаясь избежать возможного наезда. И груженный лесом прицеп, скользя и складываясь на предательской скользкой песчано-галечной дороге, подмял под себя Ротвейлера спаренными колесами.

Над Антоном склонился водитель. Изо рта бойца выкатывалась кровавая пена, губы что-то шептали. Шофер взял спецназовца под мышки и оттащил в придорожные кусты. Заняв место в кабине, дал газу — подальше от этого места, подальше от греха. Хотя, успокаивал он себя, держа дрожащие руки на баранке, греха на нем мало.

Еще неизвестно, кто бросился под колеса «КамАЗа» и что бы он натворил с оружием в руках. Из воинских частей сейчас бегут и по одному и пачками. В основном — с оружием. И нередко имея за собой несколько трупов сослуживцев.

50

Василий Червиченко остановился, всматриваясь. Грета Брасас, шедшая слева, повернула голову и вопросительно приподняла подбородок: «Что?» Хохол чуть слышно матюгнулся. Этот березовый пень, что виднелся примерно в семидесяти метрах отсюда и в ста от лагеря, в который раз заставил боевика напрячься. В нем ему постоянно мерещилась увязшая по плечи в трясине человеческая фигура. И сейчас он смотрел на пень, а не себе под ноги, где в шаге от него притаилась смерть.

Ничего, маякнул он латышке, у которой, как у поэтессы, на шее был повязан платок.

Боевики продолжили движение и дали Миротворцу перевести дух.

Сначала он быстрым взором оглядел лагерь и покачал головой: в центре его стояли трое, включая командира рейдовой группы и, по-видимому, командира банды, тощего «урода», как он окрестил Адлана Магомедова, у которого на груди висел короткий автомат; остальные были вооружены «калашами». Потом обернулся на Червиченко и девушку, которые успели отойти метров на двадцать.

«Вот невезуха!» — снова ругнулся Мельников. Эта пара шла прямиком к тому месту, где лежали его куртка и автомат, пара «разгрузок».

«Почему они не смотрят себе под ноги?» — недоумевал Миротворец, подавляя желание немедленно пуститься вслед за Хохлом и Гретой. Они шли буквально проторенной дорожкой; сухая трава, где пару раз прополз спецназовец, запечатлела его следы. Не очень заметные, правда. Что существенно повлияло на дальнейшие действия Миротворца. Они, размышлял Игорь, не настоящие егеря, и следопыты из них хреновые. Может, они не на пост, а трахнуться идут? За такими можно следовать на расстоянии двадцати-тридцати шагов. Что он и делал. Только не шел, а проворно, как ящерица, полз. Полз и понимал, что, оставаясь незамеченным этой парой, он демаскировал себя перед тройкой боевиков, оставшихся в лагере. Один лишь взгляд, и его обнаружат по движению. И останавливаться нельзя: отпустишь караульных, и они, обнаружив амуницию спецназа; поднимут тревогу.

Вот гады! Кажется, ускорили шаг.