Если враг не сдается

В штабе предателя нет, это точно, наконец-то определился Мельников, увидев знакомое лицо. Он не собирался отсиживаться в двух сотнях метров от базы и, отогревшись в куртке, сбросил ее и снова занял место за «могильным» холмом. Вот сейчас ему стало жарко — когда он увидел сержанта Литвинова, появившегося с той стороны, куда ранним утром ушел менять Рудгера Граф Дракула. Но вернулся ли Влад Якушин? На сей счет Миротворец имел право усомниться. Всё было бы по-другому, если бы они с Ротвейлером пошли на «тройку» через секрет.

Литвинов...

Ну надо же, щурился Миротворец. Чего он там говорит? Игорь даже закрыл глаза, вслушиваясь... А вот это плохо, подумал он, разобрав слова снайпера. Очень плохо. Видимо, долгое ожидание пары разведчиков начало нервировать боевиков и в конце концов внесло свои коррективы в их пассивные действия. Литвинов, посоветовавшись с тощим, но, судя по всему, жилистым «уродом», на правах командира отрядил пару человек в охранение на единственный оставшийся без внимания участок.

Мельников, приготовившись, прижался к земле, раскинув руки. В правой руке бесшумный пистолет, в левой — тридцатисантиметровый стреляющий нож с длинным лезвием. В гарде рукоятки прорезан визир, а над стволом пристроена мушка. Впрочем, с близкого расстояния, держа этот «крайний случай разведчика» рукояткой вперед, тщательно прицеливаться вряд ли доведется. Сейчас в нем самое ценное — это крепкий и острый, как бритва, массивный клинок, матово отсвечивающий под луной.

Два боевика, в одном из которых Мельников признал славянина, одетого в униформу, а в другом не без удивления распознал стройную фигуру женщины, шли прямо на него. Если попрут через холм, то обязательно наступят А если обойдут, то вскоре наткнутся на амуницию спецназовцев. Но прежде могут обратить внимание на следы, оставленные Миротворцем.

Эти уроды идут на пост, размышлял Миротворец. И раньше, чем через час, их не сменят. Или не хватятся — там видно будет. Значит, час. А может, и два. Хорошо бы два часа. К этому времени Ротвейлер уже должен будет «отморзиться» в штаб.

Пятнадцать шагов до холма, который и впрямь мог стать для Мельникова могильным.

Десять шагов...

Игорь затаил дыхание. Жаль, нельзя приподнять голову и хотя бы одним глазком глянуть на обстановку в лагере. Сколько там человек? Может, рассосались?

«Да, блин, азарт сильнее страха». Сейчас Миротворец, на которого если не наступят, то возьмут в кольцо, сравнил себя с гранатой со спиленным замедлителем: отлетит рычаг запала, и сразу же раздастся взрыв. Никаких тебе отсчетов времени, никаких четырех секунд. Одну такую он подбросил подозреваемому в бандитизме чеченцу. Вскоре по району поползли слухи: мол, подорвал себя, обороняясь от федералов. Героическая личность, что и говорить.

Ну давайте, суки, обходите меня справа или слева. Вот с дерева смотрюсь я неплохо: грудью на «могиле». То ли обнял ее, горюя о давшей дуба подруге, то ли вылез погреться под полуночной луной.

Спокойно, спокойно, не психуй. Они уже в шаге от тебя...

Суки, справа обходят. А я влево смотрю.

Боевики шагали не в ногу. Шелест сухой травы под их шагом походил на поступь медведя: всё же ступали они осторожно. Но почти вплотную к затаившемуся разведчику. В какой-то миг Мельникову показалось, что они остановились — резко, словно напоролись на невидимую стену. И он инстинктивно еще сильнее сжал рукоятку ножа; когда кончатся патроны, он отбросит бесполезный пистолет, умерит хватку, чтобы доработать клинком в привычной расслабленной манере.

Внутренний таймер спецназовца ворочал цифры. Еще одно мгновение — и пора начинать.

Антон Соколов был родом из Питера. Вот уж где белые ночи! С серебристыми сумерками этого края не сравнить. Хотя сейчас луна позволяла безошибочно ориентироваться на местности; к тому же этот путь был уже знаком Ротвейлеру.

Антон бежал налегке — выкладку и всё лишнее заблаговременно скинул. При себе имел автомат, пистолет и пару ножей, включая НРС — «нож разведчика стреляющий», в торец которого было встроено стреляющее устройство под 7,62-миллиметровый бесшумный патрон СП-4.

Вот и знакомая песчаная грунтовка, ведущая к поселку. Десять минут бега по ней, и Антон достиг развилки: свернул налево и, ставя ноги «елочкой», легко преодолел семидесятиметровый подъем на высотку, с нее углубился по распашке в ельник. Он шел тем же маршрутом, что и утром. Вот сейчас снова настала пора сворачивать, чтобы перейти «железку» и выйти на автомобильную дорогу.

Шесть километров до «тройки». Всего-то полчаса по прямой, учитывая сходы с дороги при появлении машин. А те загодя обозначали себя ярким светом фар.

Дорога.

Машины.