Если враг не сдается

Вместе с Косициным и Червиченко рвался поехать Шамиль Гуляев. Однако командир диверсионно-террористической группы пресек его попытку в самом начале: водителям предстояло проехать несколько постов, где даже одно лицо кавказской национальности за рулем могло вызвать у гаишников живой интерес. То есть вплоть до райцентра Богатое.

* * *

15.05 местного времени

Рабочий поезд Кинель — Бузулук, развозивший бригады путейцев и пассажиров, отправлялся в 15.50 по московскому времени, так что прибывшим в Кинель трем боевикам предстояло провести на вокзале около двух томительных и напряженных часов. Однако их выручила смекалка: Султан Зурабов увидел, что часть пассажиров, вышедших вместе с ними в Кинеле, устремилась к трем одиноко стоящим в отстойнике вагонам; собственно, больше вагонов в рабочем поезде бывало лишь в праздники. Султан перестраховался и купил билеты, тем не менее проводнику, когда поезд тронется, собирался заплатить за проезд до станции Заливная наличными — собственно, за услугу, за возможность провести время не на перроне, а в теплом вагоне. То же самое касалось и остальных пассажиров.

Боевики устроились удобно. Азиз и Али-Хасан заняли купе и положили на лавки свои сумки. Пассажиры, мельком оглядывая «цыган», лузгающих семечки, проходили мимо, так что на вопрос «Свободно?» арабам не пришлось отвечать «Занято!».

14

Миротворец и Органайзер сидели друг против друга. Перед каждым по листку бумаги, вырванному из блокнота, и еще один листок, сложенный «домиком», на обеих сторонах которого крупными буквами было написано: ПИЕБАЛГС. Четырехпалый Ротвейлер — у Антона Соколова на правой руке не было мизинца — смотрел то на часы, то на двух товарищей, которые что-то скоро писали на бумаге. Наконец Ротвейлер дал отмашку.

— Минута прошла. Отложили карандаши. Органайзер, твое слово.

— Пи, — назвал Артемий, глядя на свой листок.

— Бал, — отозвался Мельников.

— Галс.

— Паб.

— Глас.

— Пас.

— Бас.

— Бес.

— "Сега". Игровая приставка, — пояснил Органайзер.

— Беру помощь друга, — Миротворец скосил глаза на Графа Дракулу.

— Сап, — подсказал Влад Якушин, сидящий на стороне Мельникова, и демонстративно посопел носом.

— Спа. — Органайзер в упер смотрел на Дракулу, ибо Влад сейчас стал его соперником.

— Нет такого слова.

— Есть. Автодром в Бельгии.

— Я протестую, — лениво проговорил Миротворец, обращаясь к командиру группы.

— Протест отклонен, — рассудил ярый поклонник команды «Макларен» прапорщик Седов. — Есть что сказать?

— ПАСЕ, — снова пришел на выручку Миротворцу Дракула. — Европейская организация.

— Пай.

— Бай.

— Лай. — Органайзер опасливо глянул на Ротвейлера.

— Миротворец?.. — Ротвейлер приподнял руку и приготовился загибать пальцы. — Считаю до четырех. Раз... Два... Три... Четыре! Победа присуждается Органайзеру. Миротворец и Граф Дракула проиграли и идут в дозор.

— Хорошее судейство, — скупо похвалил считающего до четырех прапорщик Седов, не скрывая усмешки.

— Я что, нарвался на поощрение? — Глаза Ротвейлера беспокойно забегали.

— Точно, С утречка пойдешь обустраивать базу номер три.

— Шикарно! Так это ж пятнадцать кэмэ отсюда!

— Для бешеной собаки пятнадцать верст не крюк, — вставил Миротворец.

— А вот и твой напарник, — определился со второй кандидатурой Седов. — Познакомьтесь за руку.

Пиебалгс, чью фамилию «склоняли» бойцы, в это время лежал, заложив руки за голову, и к происходящему в метре от себя относился спокойно. Обычно он не принимал участия в таких играх, когда бойцы коротали время, а в этот раз бросали этакий затяжной жребий. Мысленно Рудгер был в Питере, на Васильевском острове, а двух квартирах, расположенных одна над другой. В одной остались его родители, в другой невеста. О двоюродной сестре по материнской линии и тоже латышке, воспитывавшейся в семье Рудгера и частенько пропадавшей из дома, старался не думать. Скоро он увидит ее; сначала обнимет, потом прочистит ей мозги. Она, как и ее брат, поднаторела в боевых искусствах, участвовала в рейтинговых поединках по кикбоксингу. Боевик, одним словом.

Рудгер закурил, пуская дым в отдушину, находившуюся у него над головой, и мысленно переключился на салаг, которые в это время могли получать инструкции от командира роты. Но какие бы наставления он им ни давал, всё равно здесь, в этом глухом районе, их ждет ад: допросы, пытки, которые так или иначе укрепят дух будущих спецов.

Также Пиебалгс размышлял над предложением, сделанным не только ему, но и еще четверым старослужащим, трое из которых находились в этой землянке: командование округа предложило им войти в состав экспериментального подразделения и остаться на службе на контрактной основе.

Деньги не ахти какие — шесть с половиной «штук», — но дело не в них, а в интересе, в работе, к которой спецназовцы начали привыкать и порой ловили себя на мысли, что не видят своего будущего без армии. Но без войны. Война — это не хлеб, не зрелище, в ней ничего нет для тела и души.

Ладно, там видно будет, закруглился Рудгер, принимая от Миротворца бутерброд с салом — калорийная и самая распространенная среди спецназовцев пища.