Если у вас нет соседа…

– Зато «Темная сторона Луны» держалась в топе лучших композиций лет пятнадцать, не меньше. – Оля сверкнула глазами и этот момент больше напоминала взлохмаченного воробья, чем приличную женщину и меломанку. – А еще в восемьдесят восьмом их альбом впервые прозвучал в космосе.

Григорий нарочито поднял брови.

– А Deep Purple, чтобы ты знала, как-то сыграли самый громкий концерт и установили рекорд, его даже зафиксировали… В общем, где надо, там и зафиксировали.

– Неправда, их превзошли, причем не раз. – Увидев праведное возмущение на лице Григория, Оля поспешила уточнить: – Но я не отрицаю, что они тоже могут заставить оглохнуть. Не знаю, называли ли что-то в их честь, но вот…

– Но вот в честь Pink Floyd назвали новый вид креветок, я в курсе.

Оля замолчала.

– Ты любишь креветки?

– Терпеть не могу, – ответил Григорий с явным удовлетворением.

Оля, готовая ринуться в бой и засыпать оппонента историческими справками вместо стрел, вдруг подумала о том, что зеленый чай с шиповником, который она так старательно, с пыхтением, заваривала, уже почти остыл.

– Откуда такая точность сведений? – не без восхищения в голосе уточнил Григорий.

– Профдеформация, по долгу службы важно внимание к деталям.

– Тебе нравится твоя работа?

Оля задумалась. Начальник вечно расхаживал по офису с неподтянутыми штанами самых невнятных цветов, коллеги мужского пола были разной степени небритости, а женского – хабалистости и изящества одновременно. Все это смешивалось в такой коктейль, что кипы бумаг казались оазисом спокойствия в пустыне офисного безумия и неизбежных плат дани на дни рождения никому не известных сотрудников, которые, казалось, отмечали свое появление на свет несколько раз в год.

Григорий смотрел на Олю внимательно и даже как-то немного с жалостью.

– Ты знаешь, что сказал об успехе Иэн Гиллан? – вдруг выдал он.

– Это тот, который…

– Да, который поет в Deep Purple. Он сказал, что секрет успеха – это верить в то, что делаешь и держаться этого, – произнес голосом проповедника Григорий.

Оля не верила в исключительную полезность бумажной работы, которую проворачивала день за днем, и сдержанно сказала:

– Здесь он прав.

Григорий потянулся к Оле и легко поцеловал ее в щеку.

Иногда они просто молчали, смотрели друг на друга и думали о своем. Их отношения были, как и всегда в начале любого нового романа, волнующими и неопределенными – в любой момент они могли как сорваться в пропасть взаимного непонимания, так и продолжить свой полет над ней, взмывая все выше. В любом случае это была новая, ни с чем не сравнимая страница в жизни. Именно поэтому они, возможно, не чувствовали потребности немедленно начать что-то обсуждать или беспокоиться о будущем, обсуждать, в каком поселке они вместе купят дачу, чтобы жарить шашлыки и выращивать море цветов, и как часто они будут навещать родителей. Их было так много, этих вопросов, но все они были опрометчиво, но вполне закономерно оставлены на потом.

В один из вечеров, когда Оля и Григорий вновь сидели у Оли в квартире и он вновь гладил ее волосы и целовал руки, идиллию нарушила трель дверного звонка. Она становилась все настойчивее и была похожа на клич петуха, разучившегося тихо кукарекать. Бабуля постаралась на славу, сделав фиалковый запах и мерзкий на слух звонок знаковыми для своей квартиры. Оля предполагала, что таким образом бабуля старалась избавиться от гостей, которые заявлялись в этот дом с наглостью татаро-монгольского ига.

– Ну и звонок у тебя, Оль, – поморщился Григорий, вставая.

Это было справедливое замечание. Оля пожала плечами и пошла открывать.

– Олечка! Ол… – Ира, покачиваясь, силилась сохранить остатки достоинства, но у нее это получалось не так успешно, как ей того, возможно, хотелось бы. В воздухе разлился запах крепкого алкоголя. На настойку это, впрочем, едва ли смахивало.

Не успела Оля должным образом поприветствовать соседку, как из комнаты величественно выплыл Григорий. Он напоминал фрегат, покачивающийся на волнах.

– Добрый вечер.

– Гриша, и ты тут… – Ира замялась и потерла левый глаз. – Олечка, дай денег до зарплаты, ну пожалуйста.

– Ты меня недавно опять посылала.

– Куда?

– Все туда же.

Ира потерла правый глаз, и ее лицо приняло озабоченное выражение.

– Ну прости меня, пожалуйста, ну Олечка… Это честно-честно, последний раз, больше никогда… Да чтоб я!..

Григорий поджал губы и издал протяжный звук, нечто среднее между воем и вздохом разочарования.

– Ира, здесь тебе не банк.

Когда дверь перед Ирой захлопнулась и до них донеслось несколько цветистых ругательств, Оля с благодарностью взглянула на своего спасителя. У нее было такое чувство, будто он уберег ее от ограбления. За что ей, конечно, было крайне неловко. Григорий внимательно на нее посмотрел и произнес:

– Она отходчивая, потом еще придет, готовься.

Не прошло двух часов, как звонок над дверью вновь истошно запиликал. На этот раз дверь открыл Григорий, стараясь выглядеть как можно более угрожающе. Видимо, это сработало, потому что Оля услышала испуганный вскрик.