Если у вас нет соседа…

На отчаянный стук что по батареям, что по двери нарушительницы спокойствия никто не отозвался. Олю даже охватила некая зависть. Живут же люди, и нет им дел до всей этой суеты и мирного ночного сна!

Тут на лестнице послышались шаги, и на площадке очутился Григорий собственной персоной. Несмотря на середину ночи и стоявшие торчком темные волосы, он выглядел поразительно свежо, и его халат успешно скрывал комплекцию велосипеда.

– Что, тоже не спится?

– Как вы догадались?

– Может быть, на «ты»?

Оля собиралась опешить от такой наглости, но в данной ситуации полезно было бы объединить усилия и заставить тусовщицу Иру пожертвовать вечеринкой, даровав окружающим несколько драгоценных часов сна. Придется знакомиться еще раз.

– Тогда я просто Оля.

– Григорий.

– Почему не просто Гриша?

– Григорий звучит благороднее, – он важно кивнул. – Вы отлично выглядите в этой ночной рубашке. То есть ты. Ты отлично выглядишь.

Оля взглянула на него и кивнула. «Григорий» действительно звучало представительнее, чем просто-напросто «Гриша». И гораздо лучше, чем Максимилиан.

Григорий-не-Гриша охотно рассказал Оле о том, что Ира частенько устраивает у себя дома празднества по различным поводам, но никого из соседей не приглашает.

– Она приглашала меня на брусничную настойку.

Григорий воззрился на Олю в восхищении, но от комментариев воздержался.

Для верности постучав в Ирину дверь еще раз, они еще немного подождали, и это ожидание было вознаграждено, так как дверь распахнулась и на пороге появилась Ира в весьма и весьма бодром расположении духа.

На этом удача покинула Олю и Григория, так как соседка в ответ на все претензии полила их ругательствами, обещала, что бывшая любовь всей ее жизни подкараулит их обоих где-нибудь в темном-темном переулке, погрозила пальцем и скрылась в омуте веселья.

Оля с почти закрученными в трубочки ушами повернулась к Григорию. Тот, словно прочитав ее мысли, произнес приятным низким голосом:

– Да, в полицию мы уже обращались. Без толку.

– А такие концерты часто происходят? – поспешила уточнить Оля.

– В этом месяце первый раз, – с точностью настенного календаря сообщил Григорий. – Как поживает твой комод?

– Шкаф.

– Да, точно, шкаф. Ну так как он?

Оля замялась. Комод, то есть шкаф, все еще верой и правдой хранил Олины вещи, но его имидж несколько изменился. Верхняя часть его приподнялась по углам, делая шкаф похожим на пагоду. Восточный колорит несколько не вписывался в безалаберно-современное оформление Олиного жилища, но искать новую мебель не было ни сил, ни времени.

– Он жив, – заключила Оля.

Григорий помолчал и задумчиво сообщил:

– Слово «комод», кстати, происходит от французского слова.

– А слово «шкаф»?

– Это уже немецкий.

– Ты лингвист?

– Каюсь, да. Но по профессии не работаю.

Оля подумала, что это он зря.

Спустя пару дней в дверь позвонили. Оля выплыла из ванной, намереваясь увидеть кого угодно, хоть президента, но на пороге стояла Ира с видом побитой собаки.

– Олечка…

Оля смерила соседку строгим взглядом, не терпящим увещеваний и компромиссов.

– Ты не дашь мне денег в долг, Оль?

– Ты же меня недавно посылала!

– Куда? – Возникла пауза. – Аааа…

Оля наморщила нос и продолжила прожигать соседку взглядом. Та совершенно скукожилась от такого холодного приема, и Олина черствая душа, не пробужденная даже музыкальными композициями в стиле шансон, почему-то начала таять.

Спустя несколько часов к Оле заявился Григорий с охапкой тюльпанов в худых руках. Глаза его сияли.

– Я надеюсь, ты позволишь мне пригласить тебя куда-нибудь.

Оля улыбнулась ему, и впервые за последнее время ее улыбка была искренней.

В конце концов, чего не сделаешь ради укрепления добрососедских отношений!

***

Работа в последнее время давалась Оле все тяжелее, а завтра затмевалось неизвестностью.

Григорий оказался великолепным собеседником, а его худощавость уже не замыкала на себя все внимание. Оля и Григорий стали все больше времени уделять друг другу, и у Оли в гостях они пили разные виды чая, а у Григория – кофе, который он собственноручно варил в красивой турке, иногда добавляя корицу или черный перец.

Разговоры вели самые разные, обо всем понемногу – от футбола и растениеводства до рок-музыки. Оля утверждала, что аргентинцы молятся на Месси, Григорий – что на Марадону. Оба были неправы, потому что всем известно, что в Аргентине молятся сразу на обоих.

О рок-музыке спор выдался еще более жарким. Оля настаивала на том, что перепеть легендарных Pink Floyd невозможно. Григорий сначала согласился, но потом уставился в стену, напомнив Оле окуня, и заявил, что все-таки Deep Purple лучше. Оля насупилась и недовольным голосом сообщила:

– Под Pink Floyd во Франции в свое время даже поставили балет.

Григорий оторвал взгляд от стены и парировал:

– Зато «Дым на воде» – самая узнаваемая в Штатах композиция после национального гимна. Да и вообще, кто не знает эту песню?