These are the days when Birds come back —A very few – a Bird or two —To take a backward look.These are the days when skies resumeThe old – old sophistries of June —A blue and gold mistake.На бабье лето пара птахПоявится в родных местахПрощальный бросить взгляд.Те дни июньской пустотой,Ошибкой сине-золотойСмущают и язвят.Есть в осени первоначаль —Ной та особая печаль,В которой сладость лет —Них дней уже сопряженаС тоской осенних, и онаНе утоляет, нет.Так осенью за дачный столПрисядешь под рябинный ствол,Припомнишь день, число —И думаешь: такая мать!Что толку было приезжать?Скорей бы занесло.Еще не осень, но ужеНе лето. Все на рубеже.Казалось бы, заман —Чив кратковременный возврат,Разрыв времен, как говорят,Такой enjambement.Но нет. Еще переносимУпадок – да и Бог бы с ним, —Но повторять – уволь.И боль терпима в первый раз,Но страшен вечный пересказ,Вернувшаяся боль.Здесь время делает петлю.Я этих петель не люблю —Усов, узлов, лиан…На всякий шаг, мельчайший сдвигБывает свой возвратный миг,Отступник Юлиан.Жить при отступнике – не дайБог никому! Вернувши рай,Он воздвигает ад.Сильней, чем орднунг любит Фриц,Я ненавижу этих птиц,Вернувшихся назад.Как их проводишь в первый раз —Ну все, ты думаешь. СейчасИзменится среда,Эпоха сдвинется, – но шиш.Они вернутся – и решишь,Что это навсегда.Жить можно в Риме сотню лет,Терпя упадок, гнет и бред,Гоненье на ХристаИ миллион других тягот;Но при отступнике и годСтрашнее этих ста.Тиран бывает зол и туп,Страшней его воскресший труп,Гнилое божество.Тут не простится ничего:Ведь воскресившие егоВсё знают про него.Я жил при цезаре, прости.Но этих сгнивших до костиОтступнических летНе пожелаю и врагу.Я жить при цезаре могу,При чучеле же – нет.Есть два иль три осенних дня,Невыносимых для меня.Зовут их Божьей запятой,Ошибкой золотой.Отступники, летите вон,В другое место, за кордон,А то сейчас начну стрелять —Мне нечего терять.