Если небо молчит

– Уж не знаю, откуда он взялся, и какими коврижками ты прикормила этого сопляка. Глаза – пустые, на роже самомнение такое, будто он хозяин Вселенной. Сорит деньгами, как подгулявший купчик. Полное ничтожество.

– Что происходит? – всплеснула руками Маргарита. – О ком ты говоришь?

– Да заявился сюда днем один… – Нонна Карловна брезгливо поморщилась. – Приволок букет рублей на тыщу и бутылку еще с пойлом заграничным! Молокосос! Еще вчера за школьной партой сидел. Где, говорит, ваша дочь, я пришел ей предложение делать! Мне, заявляет, женщины не отказывают!

– Юрик? – ахнула Маргарита. – Вот бессовестный! У него же невеста есть! Очень хорошая девушка. Моя подруга Женька.

– Уж не знаю, какая Женька может быть у такого дебила, – отозвалась мать, – но только я выставила прочь этого детсадовского жениха. И букет ему вслед швырнула вместе с бутылкой.

Антошка, расположившийся с альбомом и фломастерами на другом конце стола, вопросительно поднял русую головку:

– Бабушка прогнала моего папу?

– Тьфу! – не выдержала Нонна Карловна. – Еще не хватало, чтобы этот заморыш был твоим папой! Хотя… –

Она скривилась в горькой усмешке: – Твой настоящий папка ничем не лучше.

– Мама! – Маргарита предупредительно постучала пальцем по столу. – Прошу тебя: не заводи подобные разговоры при ребенке!

– Пусть с малолетства знает, что мир состоит из подлецов и негодяев, – отрезала та.

– Это неправда, – тихо возразила Маргарита. – Люди в основном – добрые и хорошие. Но многие из них просто боятся окружающего мира, не верят ему, не верят себе. Вот и подыскивают на театральных развалах самые распространенные маски – циников, обманщиков, злодеев, лихоимцев.

Нонна Карловна расхохоталась.

– Мы говорили о генах. Так вот, знаешь, мне иногда кажется, что ты – не моя дочь. Я даже в пятнадцать лет не была наивной дурочкой! Какие маски, дорогуша? Люди – такие, какими кажутся. Ни больше, ни меньше. И нечего все валить на обстоятельства да на страхи перед окружающим миром! Танкован – подлец, Корж – циник, этот сопляк Юрик – хам и дурак. Они такими родились, Рита! Такими были их родители, такими будут и их дети. Окружающий мир, работа, обстоятельства лишь помогают развиваться врожденным качествам, и они растут, множатся, как бактерии в скисшем молоке.

– А «псы» стали душегубами в утробе матери? И там всосали жажду крови и наживы?

– Уверена, что так, – кивнула Нонна Карловна. – Кто сказал, что гениями рождаются, а злодеями – нет?

– Скажи… – Маргарита задумчиво опустила глаза. – А мой отец… Кто он? Кем был? Почему оставил нас? Он тоже… негодяй?

Женщина побледнела. Было заметно, как у нее задрожали руки.

– Твой отец просто несчастный человек, – тихо сказала она. – Никогда в жизни ему не улыбалось небо. Он выл на луну, просил Бога о помощи, но Тот оказался глух к его мольбам. И тогда он отчаялся что-то выпрашивать…

– И? – Маргарита затаила дыхание. Впервые мать заговорила о том, о чем всегда предпочитала отмалчиваться. – Все это, конечно, плохо закончилось?

– Кто знает? – Нонна Карловна неопределенно пожала плечами и цокнула языком. – Почему обязательно – плохо? Если небо тебе не помощник, значит, все только в твоих руках.

Маргарита с сомнением покачала головой.

– Я так не думаю, мама. Мне хочется верить, что если небо молчит, то это совсем не значит, что оно тебя не слышит. Оно просто медлит с ответом.

– Очень долго медлит, – язвительно заметила та. – За это время добрые, хорошие люди, вроде тебя, так и остаются в кювете – одинокими и несчастными, а у подонков ладятся дела, спорится работа, поет в руках жар-птица. Разве ты не замечала?

Полтора часа назад Маргарита буквально об этом размышляла, трясясь в автобусе и давясь горькими слезами.

– Мы ничего не знаем о справедливости, – сказала она с печальной улыбкой. – Но я знаю точно: мольбы никогда не остаются без ответа. Надо только ждать и верить…

– Юродивая, – вздохнула мать.

Маргарита нарисовала с сыном яркие картинки в альбоме. Он изобразил самолет и еще грузовик с большой дымящей трубой, а она – крохотный домик у самого леса, щурящий близорукие оконца на голубеющую вдали, ровную и чистую линию горизонта.

– А теперь почитай мне книжку, – распорядился Антошка, захлопнув альбом.

– После того, как ты умоешься, почистишь зубы, выпьешь стакан простокваши и ляжешь в постель.

Она прочитала ему две сказки, а на третьей почувствовала, что язык заплетается, а тяжелые веки прячут от нее книжную страницу.

– Завтра продолжим, милый, – пообещала она мальчугану, поцеловала его в лоб, затем поочередно в оба глаза и в нос и выключила лампу.

– А волки только в лесу живут? – сонно спросил Антон.

– В лесу. – Маргарита разобрала в темноте постель и открыла баночку с ночным кремом.

– А на людей нападают?

– Бывает…

– А на нас не нападут, мама?

– Ни за что. Обещаю тебе.

Она думала о сыне. Каким он вырастет? Кем станет? Если мать права и гены все равно дадут о себе знать, ей хотелось бы, чтобы он унаследовал от нее доброту и веру в любовь, а от своего отца – ум, проницательность и волю.