– Во-первых, – она вытерла салфеткой губы и надела очки, – ты меня познакомишь со своими родителями. Это ведь очень важно, дорогой, и просто по-человечески так положено.
– Допустим, – согласился Танкован и зажал мизинец.
– Во-вторых, – продолжала Татьяна, – я хочу нормальную, веселую, шумную свадьбу, милый. С друзьями, соседями, родственниками и криками «горько». Напоминаю тебе, что это – мой первый брак и, надеюсь, последний.
– Принято, – усмехнулся он и зажал безымянный палец.
– И наконец… – Она вдруг посерьезнела. – Нам надо раз и навсегда решить твою проблему и оградить тебя от опасности.
Максим смотрел на нее, готовясь загнуть третий палец.
– А сделать это можно не на Мальдивах, не в Турции и даже не в Москве. Только в Сыром Яру, – закончила Татьяна.
19
Маргариту разбудил телефонный звонок. Она с трудом разлепила веки и уставилась в потолок, силясь вспомнить, где находится. На мгновение ей показалось, что паутинка трещин, вплетенная в волокна рассохшихся белил, очень похожа на ту, что она видела совсем недавно. Не хватает только чего-то важного рядом, возможно – яркого круга, или квадрата, или даже маленьких квадратиков в обрамлении ярких кружков… Не хватает… решетки! Обычной вентиляционной решетки и нескольких ламп по краям. И тогда эта бесконечная паутинка трещин на белом поле будет означать… потолок ПИТа!
Маргарита рывком села в постели. События минувшей ночи разом нахлынули на нее, вдавили голову в плечи, сделали ватными руки. Она зажмурилась и стиснула в отчаянии зубы. В памяти, наползая друг на друга, словно в жутком слайд-шоу, плыли картинки: футбол по телевизору, электрощит, хлороформ… ослепительная река, белый песок и черная беда за спиной… эндотрахеальная трубка, связанные руки, Журналов… слюнявый рот, ножницы, кровь… Потом – автобус, сонный водитель, бескрайние травы, тяжелые от росы… И наконец – «пес» на двери, Юрик и страшный человек в штормовке с ружьем. И это все на самом деле случилось с ней за одну ночь!
В комнату вбежал Антошка с телефонной трубкой в руке.
– Мамочка, это тебя… – Он виновато пожал плечами. – Я сказал дяде, что ты спишь, а дядя все равно просит разбудить.
– Маргарита Байкалова? – голос был незнакомым – самоуверенным и грубоватым.
– Это я… – хрипло подтвердила она.
– Прошу вас срочно прибыть в больницу для дачи показаний.
– Каких показаний? – Маргарита потерла лоб. – Что случилось?
Это был довольно глупый вопрос, и голос отреагировал незамедлительно:
– Вам лучше знать, что случилось этой ночью и почему один из уважаемых врачей клиники получил увечье.
– Увечье? – все еще плохо соображая, переспросила она. – Вы говорите о Журналове?
– Ну слава богу, вспомнили, – насмешливо подтвердил голос. – Извольте быть здесь через полчаса.
– А вы… кто? – спросила Маргарита.
– Я – сотрудник криминальной милиции города, – отчеканил собеседник. – Еще вопросы будут?
– А Сашка… То есть я хотела сказать – Александр Корж… Он – там?
В трубке на мгновение воцарилась тишина, а потом тот же голос холодно произнес:
– Александр Михайлович очень расстроен случившимся и считает, что вы заигрались в собственные фантазии.
– Я так и думала, – с горькой усмешкой кивнула Маргарита.
– Вы приедете сами или за вами выслать наряд? – сухо уточнил голос.
– Я буду через сорок минут. – И она повесила трубку.
В висках плескалась горячая боль. Она, как злая, но преданная собака, откликалась на голос, на поворот головы, даже на движение глаз. Эта жуткая боль мешала думать и чувствовать. Может быть, поэтому Маргарита сейчас тяжело соображала и не так остро ощущала отчаяние.
Она ободряюще улыбнулась притихшему Антошке и босиком отправилась в ванную.
– Что с тобой? – спросила Нонна Карловна, когда Маргарита села за стол и с отрешенным видом принялась помешивать ложечкой в пустой кружке. – Ты здорова?
– Я здорова, мама, – пробормотала та. – Просто… Меня опять вызывают на работу.
– После ночного дежурства? – всплеснула руками мать. – С ума они там все посходили со своим кризисом! – Она хлопнула ладонью по столу. – Где это видано, чтобы людей за копейки заставляли так надрываться?!
– Меня, наверное, посадят в тюрьму, – безжизненным голосом сообщила Маргарита.
– Ты о чем, детка? – нахмурилась Нонна Карловна. – Опять переживаешь по поводу своего умершего пациента?
– Я нанесла увечье человеку, – пробормотала девушка. – Как говорят – тяжкое телесное повреждение.
– Это кому же? – поинтересовалась мать. – Больному?
– Врачу.
Нонна Карловна расхохоталась.
– Да ты даже нагрубить толком не можешь – какое еще повреждение?
– Он хотел меня изнасиловать, а я ударила его ножницами в пах, – призналась Маргарита. – И у него… пошла кровь.
Мать застыла за столом, широко раскрыв глаза.
– Ты?.. Ты оказалась способна отрезать негодяю яйца?.. – Она схватила ее за руку. – Скажи, что не врешь! Дочка, девочка моя родная! Скажи, что не придумала это только что.
Маргарита осторожно высвободила руку.
– К сожалению, это правда… Я чуть не убила человека. Я – преступница.
В комнату вбежал Антошка, размахивая пластмассовым мечом.