Если можешь – беги…

– Я не "сдавал" твое судно, Борис! – не сдержался Каратов.

– …с моим судном, – как ни в чем ни бывало, продолжал Гарц. – Восемнадцать тонн конфискованной креветки стоят не так уж и много – тридцать пять, ну тридцать семь тысяч долларов… хотя это тоже деньги… Но меня расстраивает другое – та легкость, с которой присутствующий здесь, гм-м… господин подставил под удар своего товарища-бизнесмена. Что это, если не предательство? А как поступают с предателями – не мне вам объяснять…

Еще одна пауза – как разбег перед прыжком. И снова говорит Гарц:

– И вот теперь этот человек предлагает мне мир и дружбу. Не бескорыстно, замечу! Он предлагает мне поделиться с ним… чем же? Поделиться частью моей же прибыли! – Здесь Гарц сделал эффектную паузу. – Что ж, я согласен. Но – при условии: если вы, Игорек, вернете мне те доллары, которые я потерял на креветке.

– Я не "сдавал" ваше судно, Гарц! – повторил Каратов. Но Ржавый сделал ему знак помолчать.

Прошла минута, другая.

– Теперь позвольте сказать мне, – начал "разводящий". – Я понимаю так. Один хороший парень, приехав на Сахалин, собственными руками построил свое "дело" и не собирается держать общие завязки с кем бы то ни было, – здесь Ржавый повернулся к Каратову. – Это – твоя правда… Другой хороший парень, из местных, желая поддержать приезжего на новом месте, предлагает ему общие интересы… А это уже твоя правда, – он повернулся к Гарцу. – Такие вот две разные правды. А какой итог? Зуб за зуб зацепился – дурак удавился, умный стукнулся лбом – знать, ему поделом!

И снова долгая пауза.

– Две правды здесь уже прозвучало, – продолжал Ржавый. – Теперь послушаем третью правду – мою. Все, что было до этого – забудьте. Войны на острове я не допущу. Кто "сдал" судно – выясню. Прибыль от квот делите поровну и… живите с миром! Из своей прибыли отдадите мне по пять тысяч долларов. Это – за то, что я вас выслушал. Это все! Если кто не согласен – скажите. Только хорошенько подумайте. Я подожду.

"Худой мир лучше доброй ссоры", – подумал Гарц.

"Делиться все-таки придется, – решил Каратов. – Пусть у них останутся квоты, зато у меня будет самый сильный на острове флот. Заключим договор и…"

– Я согласен, – сказал Каратов.

– Согласен, – кивнул Гарц.

Казалось, шрам на лице у "разводящего" разгладился от этих слов.

– Вот и чудесно! – усмехнулся Ржавый. – Посидели, потолковали. И выход нашли, – он облегченно пригладил чуть рыжеватые волосы. – Знаете, как у нас говорят? Зуб за зуб зайдет – и святой пропадет, а зуб с зубом расцепится – и дурак не повесится, – гость поднялся из-за стола. – Ну, все! – и неторопливо – ни дать, ни взять, как будто бы случайный проезжий завернул к "Митяю" перекусить, двинулся к выходу.

– Ну что, Игорь, начнем свои проблемы решать? – спросил Гарц у Каратова, собираясь уже садиться в машину.

– Да, конечно. Завтра с утра подъезжайте ко мне в офис вместе с Фалеевым, что ли… или лучше с Кравцовым. Посидим, насчет лососевой путины поговорим. Кета ведь уже через месяц должна пойти, так? -спросил Каратов.

– Вроде бы так… – пожал плечами Гарц. Видимо, его что-то мучило, что-то он хотел спросить… И Каратов это заметил.

– Что-то еще у вас есть? Говорите, – Каратов улыбнулся. – Какие-то проблемы?

– Есть немного, – неопределенно протянул Гарц, и вдруг решился. – Слушай, Игорь, теперь мы вроде бы вместе… Ведь так?

– И что?.

– Лишняя слава, я думаю, тебе не нужна?

– Что-то я не понял… Ты о чем? – спросил Каратов.

– Да Фалеев меня просил…- И подмигнул Каратову, и спросил с какой-то особой интонацией: – Я думаю, тебе журналист уже не нужен?

– Какой журналист? – не сразу понял Каратов.- Ах, этот!.. Не нужен.

"Черное море – не Охотское, в нем даже тонуть – и то приятно. Хлебнешь соленой водички, пошлешь последний взгляд оставшимся на берегу – и начинаешь медленно погружаться на дно, заодно уж подбирая себе местечко поудобней. На дне морском лучше лежать на спине. Лежать – и смотреть на просмоленное днище лодки, с которой бросают на воду предназначенный тебе венок…".

Стоп. Мысли путаются, сны мешаются с явью, реальность – с вымыслом. Шитов открывает глаза и вновь их закрывает. И снова глаза – открыты. Нет, сон не кончается. Это опять паром "Сахалин-8", каюта третьего класса. Десять мест в два ряда. Шитов – прямо напротив двери, с краю, у самого борта, под иллюминатором. А напротив – скуластый парень с пустыми, как у рыбы, глазами. Он – ждет.

А до Ванино – семь часов ходу…

Первого июля они улетели в отпуск на материк.

Валяясь на ялтинском пляже, Шитов блаженствовал. Денег было много, отпуск – аж до двадцатого августа, вино в погребке – холодное, легкое, терпкое. Ну чем не жизнь? Правда, танцы через дорогу в Доме отдыха не устраивали, да и буфета в нем не было, но зато работал до часу ночи небольшой ресторанчик на набережной – два шага от хозяйки, где Шитовы снимали комнату. Там можно было сидеть весь вечер над бутылкой "Массандры" – и думать… Хотя, признаться, о чем на юге можно думать? На юге можно только отдыхать. И – пить.