Если бы смерть спала

Пройдя пешком тридцать кварталов до редакции «Газетт», я зашел узнать у Лона Коэна, правда ли, что бейсбольная команда «Гиганты» теперь будет играть за Сан-Франциско. Кроме этого, я поинтересовался, нет ли каких-либо неофициальных сведений, касающихся убийства Ибера. А Лон, в свою очередь, попытался выведать у меня, кто же все-таки в настоящий момент является клиентом Вульфа. Мы оба расстались неудовлетворенными. Насколько ему было известно, полицейские из кожи вон лезли, чтобы найти убийцу и совершить правосудие, а насколько было известно мне, у Вульфа в настоящий момент клиентов не имелось, но я пообещал, что, если узнаю что-нибудь подходящее для первой полосы газеты, тут же сообщу.

Вульф уже спустился из оранжереи и теперь восседал за своим столом и что-то диктовал Орри, который устроился за моим. Оба оторвались от этого дела, чтобы поприветствовать меня (я это оценил), ибо эти два занятых человека корпели над важным посланием Льюису Хьюитту, в котором сообщали, что гибрид вот-вот зацветет, и приглашали его приехать и понаблюдать за цветением своими глазами. Не имея обычных сорока минут для детального ознакомления с утренней «Таймс», я быстро позавтракал прямо на кухне, устроился на кушетке и только успел ознакомиться с заголовками первой полосы и новостями спорта, как раздался звонок в дверь.

Одного взгляда на этого здоровенного детину в серой форме, широкоплечего и красномордого, было вполне достаточно. Я подошел к двери, накинул цепочку, приоткрыл дверь на два дюйма и сказал через щель:

– Доброе утро. Давненько мы не виделись. Вы прекрасно выглядите.

– Гудвин, открывай дверь.

– Я бы с удовольствием, но ведь вам известно, что сие не от меня зависит. Мистер Вульф занят – у него урок диктанта. Что ему передать?

– Передай ему, что я хочу знать, почему он переименовал тебя в Алена Грина и отправил в качестве секретаря к Отису Джареллу.

– Я и сам ломаю над этим голову. Устраивайтесь поудобнее, а я пока попробую у него это выяснять. Разумеется, если и сам мистер Вульф не в курсе, вам ни к чему заходить в дом.

Чтобы не показаться невежливым, я оставил дверь на цепочке.

– Прошу прощения, что прервал ваши занятия, – сказал я, приблизившись к столу Вульфа, – но инспектору Кремеру хочется знать, почему вы переименовали меня в Алена Грина и отправили в качестве секретаря к Отису Джареллу. Сказать ему?

– Откуда он это узнал? – рявкнул Вульф. – От этой девчонки, которая тебя вспомнила?

– Понятия не имею. Но если вам надо непременно свалить вину на женщину, пусть это лучше будет Нора Кент. Хотя, на мой взгляд, это тоже маловероятно.

– Черт возьми. Проведи инспектора ко мне.

Я вернулся в переднюю, откинул цепочку и распахнул дверь.

– Мистер Вульф восхищен, что вы к нам пожаловали. Я тоже.

Возможно, последних двух слов Кремер не расслышал, потому что швырнул шляпу на вешалку и рванул в сторону кабинета. Когда я, заперев входную дверь, вернулся туда, он уже восседал в красном кожаном кресле. Орри видно не было.

В холл он не выходил, значит, Вульф отослал его в приемную. Дверь туда была закрыта. Я занял место за своим столом и снова стал самим собой.

Кремер с ходу взял быка за рога:

– Хотите, чтобы я повторил свой вопрос?

– Это вовсе не обязательно. – Вульф был любезен, но не слишком. – Мне было бы небезынтересно узнать, откуда у вас эти сведения. Что, разве за мистером Гудвином установлена слежка?

– Нет, но с восьми утра сегодняшнего дня установлена слежка за одним домом на Пятой авеню. Было замечено, что в четверть десятого оттуда вышел Гудвин. От привратника в холле наши люди узнали, что человек, который только что вышел, называет себя Аленом Грином и работает у мистера Джарелла секретарем. О чем и было доложено мне, а я, в свою очередь, проявил к этому обстоятельству интерес. Причем не ограничился тем, чтобы приказать сержанту Стеббинсу связаться с вами по телефону. Я, как видите, приехал сам.

– Хвалю ваше рвение, мистер Кремер. К тому же мне приятно вас видеть. Однако, боюсь, сегодня утром мои мозги слегка притупились, и вам придется проявить снисходительность. Признаться, я не подозревал, что устройство на работу под вымышленным именем расценивается как уголовно наказуемое деяние, а следовательно, требует вмешательства полиции. Причем лично вашего, то есть главы отдела по расследованию убийств.

– Проявить снисходительность, говорите? Ну, положим, я с вами не в первый раз имею дело. И черт побери, не собираюсь…

Инспектор оборвал себя на полуслове, вытащил из кармана сигару, покатал ее между ладонями и засунул в рот. Я ни разу не видел, чтобы он курил сигары. Похоже, Кремер использовал их в качестве успокоительного, ведь общение с Вульфом всякий раз вызывало у бедняги стресс.

Он вынул сигару изо рта.

– С вами чрезвычайно трудно общаться, когда вы не склонны к сарказму. Когда же вы настроены саркастически, с вами и вовсе нет сладу, – сказал Кремер, очевидно несколько успокоившись. – Известно ли вам, что в четверг днем, то есть позавчера, некто Ибер был убит выстрелом из револьвера в собственной квартире на Сорок девятой авеню?