Если бы я был вампиром

— А какую ты ждал реакцию? — насмешливо ответил вопросом на мой вопрос Алексей. — Во-первых, против фактов не попрешь, а во-вторых, современный человек уже ко всему приспособлен. К гадалкам на поклон ходим, белым и черным магам, потомственным колдунам и шаманам. Порчи снимаем и наводим, читаем гороскопы, крестимся. Нынче такое время. Время, когда все правила и законы, в том числе и природы, имеют сугубо личностный характер. Кто-то верит в Бога, а кто-то называет себя атеистом и читает построенные сугубо на «научном» принципе гороскопы. Всякое в моей жизни бывало, и сверхъестественное встречалось. Будет время, расскажу, — предупреждая мой вопрос, сказал капитан.

В общем, мы посидели весьма неплохо. Даже несмотря на веселящихся в баре братков (без них уже и шагу ступить нельзя!). Форма капитана милиции и охранника внушала некоторое уважение. В кои-то веки я посидел в баре без всяких проблем. Я даже на время забыл о своем бренном теле, со всеми его многочисленными проблемами. Однако едва я попытался встать, чтобы сходить в туалет, как его скрутила болезненная судорога, хотя и слегка притупленная алкоголем.

— Э, брат, — посмотрев на меня, произнес Алексей. — Да я и забыл, что у тебя сегодня первый день в спорте. Тебе бы полежать нужно. Могу тебя успокоить, — с улыбкой добавил он, — завтра будет еще хуже, а уж послезавтра и вовсе...

Он взглянул на страдальческое выражение моего лица и сжалился.

— Ну ладно, остальное расскажешь завтра. Я к тебе вечерком заскочу. Ты смотри, лучше из дома не выходи, а то мало ли что.

— Да моя бы воля, я бы с недельку в постели провалялся, — честно признался я. – Только кто меня кормить тогда будет?

Тут мне немного взгрустнулось. Эх, Лида, Лида, как же нам теперь быть? Я просто не знаю…

— В любом случае будь осторожней.

— Об этом мне даже напоминать не надо, — хмыкнул я.

На том и порешили.

Поскольку я успел рассказать Алексею историю своих злоключений только до побега из больницы в Кремле, он еще не знал, что до вечера я могу опять потерять контроль над телом. Не слишком-то приятная перспектива, между прочим.

На обратном пути к дому я только об этом и думал. В конце концов я пришел к выводу, что это не так уж и плохо. Зато не буду чувствовать больного тела. Это было, конечно, глупо, но на не совсем трезвую голову казалось замечательным выходом из ситуации.

Поэтому, попрощавшись с Алексеем у своего подъезда и поднявшись домой, я спокойно прошел по уже привычным завалам в комнате и лег не раздеваясь. На тот случай, если тело все-таки отключится и опять припрутся какие-нибудь незваные гости. Не хотелось бы, чтобы меня нашли голым.

В голове царил жуткий сумбур от повторного переживания событий во время рассказа Алексею и, главным образом, от выпивки. Не привык мой организм к алкоголю — на самом деле я никогда особенно не пил. Только в последнее время… все идет, мягко говоря, не так, как обычно.

В задумчивости я окинул беглым взглядом свою комнату. Завалы достигли прямо-таки глобальных масштабов. Тут и все мои многострадальные потоптанные и многократно порванные книги. От мебели, не считая кровати и стола, ничего не осталось. Все полки раскиданы, стулья в щепки. На слегка подкошенном столе одиноко лежит почерневшая клавиатура. Всюду грязь, все в следах. О ванной я вообще боялся думать, наверное, там уже целый пруд с лягушками.

И так вдруг противно стало. В голове не билось не одной мысли, только ощущение брезгливости.

Скорее автоматически, чем осознанно, я поднялся с кровати и начал убираться. Сначала, конечно, собрал все уцелевшие книги. Затем начал разгребать мусор и стаскивать его в коридор. Не удержавшись, заглянул в ванную и ужаснулся открывшимся водным просторам. Последующие несколько часов вычерпывал воду, а затем вытирал пол.

Как когда-то мне помогло мытье посуды, так и теперь уборка быстро избавила от головной боли и похмелья. Единственное, что страдало от уборки, так это мое окончательно окаменевшее тело. Когда я наконец вышел из ванной, то походил не на Квазимодо (тот показался бы в сравнении со мной просто очаровашкой), а на раздавленную сороконожку. Спина не разгибалась. Но все же я с удивительным упорством продолжал убираться.

На улице начало светать.

Пока наводил порядок, я успел решить, что на всякий случай напишу записку. Если тело опять отключится, то те, кто наверняка ко мне ворвутся, будут знать, что резать и хоронить меня не стоит. С другой стороны, смотря кто еще ворвется. А то, может, лучше, чтобы похоронили...

Пока я так рассуждал обо всяких глупостях, дело дошло до сброшенных книжных полок. Я как раз взялся за первую, повесил на один гвоздь и собрался вешать на второй, когда неожиданно заметил, что она никак не желает подниматься. Я даже не сразу понял, что на самом деле, несмотря на все мои старания, не двигается вовсе не полка, а рука!

Черт!

Я дернулся посмотреть, что с рукой, но голова двигаться тоже отказалась.

Просто отлично!

Все повторялось, я вновь перестал чувствовать свое тело, и даже не успел написать записку с пояснениями.