Если бы я был вампиром

Это приятное местечко уже давно привлекло мое внимание. В свое время я часто тут отдыхал, общаясь с художниками и просто интересными людьми, собирающимися на полянке каждый солнечный или хороший денек.

Сегодня было довольно пасмурно и народу собралось не так много. Аркаша (вечно смурной пейзажист), Чиж (веселый паренек моего возраста, пишущий портреты и являвшийся моим давним другом) и еще несколько незнакомых художников. Недолго думая, я направился к Чижу.

Чижик — удивительнейший человек. Еще пару-тройку месяцев назад мы с ним вместе шлялись по дискотекам и развлекались как только могли, но потом я отправился в Киев и... Сегодня я его увидел в первый раз за все эти месяцы. У него была своеобразная философия, не позволяющая навязываться кому бы то ни было, даже лучшим друзьям. Именно поэтому его звонков не раздавалось в моей квартире ни разу за все время добровольного заточения. Странно, конечно, но при этом Чиж все равно считал меня одним из лучших друзей. А для меня он был почти братом, но, стыдно сказать, про него я не вспоминал в последнее время ни разу.

Подойдя к Чижу, сосредоточенно пишущему картину с очередной красотки, коих липло к нему невероятное количество, я перегнулся через его плечо и глянул на портрет. Что ни говори, а рисовать он умел. С картины на меня смотрела очаровательная девушка, но что-то в нарисованной девушке было не похоже на ту, что сидела перед ним. Это свойство Чижа я заметил уже давно. Все написанные Чижом портреты девушек в чем-то были схожи — везде проскальзывала некоторая идеализация. То ли он сам по себе идеалист, то ли просто хочет сделать приятное девушке?

Ободряюще подмигнув, судя по виду, уставшей девушке, я постучал Чижа по плечу.

— Отстань. Не видишь, я пишу очередной шедевр, — не оглядываясь, проворчал он, — Думаешь, раз давно не появлялся, так теперь все можно?

И как же он догадался, что это я? Вот уж точно, вечно с ним одни сюрпризы.

— Неблагодарная скотина, — возопил я. — Я пришел его навестить, а он на меня ноль внимания. Вот обижусь и уйду.

— Куда ты денешься? Раз пришел, значит, так сразу не уйдешь. Как в Киев съездил?

Ох уж мне этот Киев, глаза бы мои его не видывали.

— Прекрасно. Поездка была весьма... познавательной... местами.

Неожиданно он повернулся и пристально посмотрел мне в глаза.

— Где же ты был весь последний месяц? Я уж думал, что Виктор Светлов пропал без вести, пока не увидел сегодня в газете статью о его смерти.

Ой! Даже в газете написали?! Это ж надо. Что ж ему ответить-то?

— Да я это... загулял по Киеву, потерялся. А там... это долгий разговор на самом деле. Давай в другой раз, хорошо?

— Ладно, — просто ответил он.

— А ты как? Как твои девушки поживают?

— Которые? — не моргнув глазом, уточнил он.

— Ну, а какие есть?

— А никаких нету. Я в свободном поиске.

Я даже растерялся. У Чижа нет девушки?! Видно, грядет конец света.

— Ты что, заболел? — участливо спросил я. — Или на солнышке перегрелся?

— Да нет. Просто человеку моего возраста пора уже задуматься о будущем. Нужно что-то постоянное, а не какие-то мелкие увлечения.

«Моего возраста»... да он младше меня на год.

— Я понял. Ты тут без меня от скуки с ума сошел. У меня есть знакомый психиатр...

— Нет, я серьезно, — перебил меня Чиж. — Этот психиатр и мой знакомый, если ты не забыл. Между прочим, я знаю одного человека, которому помощь этого самого психиатра могла бы оказаться значительно полезнее.

— Ну-у... — неопределенно высказался я.

— И вообще, не мешай мне работать. Приходи вечером в клуб, там и поговорим. Тебя уже давно хочет видеть Хаз.

Хазом мы называли нашего работодателя. Он обычно подкидывал мне, Чижу и прочим людям искусства различные тексты на перевод и периодически заказывал статьи. За что его так называют, я не знаю (как, впрочем, почему Чижа зовут Чижом, а меня Руном), но мужик просто мировой.

— Опять перевод с китайского? — подозрительно осведомился я.

Чиж не выдержал и захохотал, едва не уронив кисточку.

Это была давняя шутка. Мне тогда заказали перевести статью и забыли сообщить, на каком она языке. Я, естественно, согласился, как обычно — не глядя, и подписал контракт. Каково же было мое удивление, когда она оказалась на китайском! Я сидел над ней целый месяц, и в результате получил биографию Мао Цзэдуна, которая, к тому же, была практически точной копией моей же статьи в книге «Все обо всех». Смеху в клубе было столько, что стекла дрожали. Жалко, я этого не слышал, потому что в это время ломал нос Хазу. Сам не знаю, что на меня тогда нашло, наверное, выпил слишком много. С тех пор у нас с ним на людях довольно натянутые отношения (читай: лучше мне на глаза не попадайся), а на самом деле мы очень даже неплохо ладим. Да и нос я ему сломал не со зла.

— Не знаю, не знаю, — сказал, отсмеявшись, Чиж, — но уж китайский Хаз тебе точно не подсунет, он до сих пор вспоминает «добрым» словом тот дивный вечер, когда его очаровательный нос подвергся осквернению со стороны тебя. Мне кажется, он еще найдет способ отомстить особо извращенным способом, и тогда не сносить тебе головы.

— Я ему еще раз нос сломаю.