Если бы я был вампиром

Я слегка озадачился, чего это он так всполошился, не его же ведь на суд-то поведут, а меня.

— Так что же ты тут расселся?! Они за тобой в любой момент могут прислать. Ты же меня подставляешь. Ну-ка марш в камеру!

— В ка-амеру, — огорченно протянул я.

Так не хотелось идти в эту их камеру. Сидеть в гордом одиночестве в комнате о четырех стенах. Скучновато будет, лучше уж компания тюремщика, общение...

— Быстро! — пробасил Витор.

Мне ничего не оставалось, кроме как подняться с кресла и последовать за Витором в проход, появившийся прямо за спинкой его кресла. Получается, что в тюрьму можно попасть, только отодвинув кресло тюремщика. А ведь в кресле тюремщика, как правило, сидит сам тюремщик, и эдакую тушу фиг сдвинешь.

Поначалу я считал, что меня поведут в какое-нибудь подземелье, но ошибся. Однако на подъем в башню это также не было похоже. Мы просто шли по самому обычному скромному коридору шириной метров десять. Согласитесь, по сравнению с обычными здесь залами площадью в тысячи квадратных метров это просто мелочь — малюсенький тоннельчик.

А уж изредка встречающиеся двери по сторонам и вовсе малютки. Всего лишь обычные двери метр на два. Просто убожество. Когда тюремщик подвел меня к одной из таких дверей, я уже устал тащиться по нескончаемому каменному тоннелю.

Дверь оказалась незаперта.

Внутри меня ожидал очередной сюрприз. Обычная, ничем не примечательная «самая худшая» камера, «комната о четырех стенах» оказалась хоромами о четырех комнатах, не считая кухни, ванной, туалета и балкона! На стенах красовалось некое подобие обоев успокаивающего желтого цвета.

— Ты тут устраивайся, а я пока пойду доем свой обед. Не ровен час, придут за тобой, а я не на месте. Так и с рабочего места недолго слететь. А меня ведь уже смещали с четырех должностей до этого. Эта работа — мой последний шанс остаться во дворце. Скажу тебе по секрету, не создан я для этих дворцовых интриг. А ведь без них во дворце и года не протянешь. Свой десяток лет я продержался лишь чудом, да и то только благодаря своему знатному происхождению. Эх-х...

Здоровяк понуро вышел из моей камеры, оставив дверь нараспашку.

Я, не поверив глазам, подошел к двери, с минуту смотрел на нее, а потом закрыл. Потом еще немного постоял и дернул ручку. Дверь открылась. Такие тюремные порядки, если честно, меня поразили даже больше, чем все чудеса магии. Нет, умом я понимал, что из дворца мне все равно не выбраться, нужно ведь еще и мимо добродушного тюремщика пройти. Но не закрывать двери камер заключенных, пусть и таких комфортабельных камер, это в высшей степени непредусмотрительно.

Я философски пожал плечами и пошел детально обследовать апартаменты своего временного пребывания.

Первым делом я, как человек, любящий поваляться в постели и помечтать, пошел в спальню. Едва войдя в уютное до безобразия желтое помещение, я остановился как вкопанный. На меня смотрел незнакомый мужчина. Только спустя несколько жутких секунд я понял, что это мое отражение. Дело даже не в том, что у меня была совершенно непривычная старомодная прическа и ширина плеч куда больше привычной. Просто я уже успел забыть, как я вообще выгляжу. Впервые за последние два месяца я смотрелся в зеркало, находясь, правда, не совсем в своем теле. Хотя вообще-то я был копией себя, только представленной... в более выгодном свете, что ли. И плечи шире, и руки потолще, и осанка попрямее. Я даже невольно залюбовался.

Вот занимался бы спортом, был бы таким красавцем, а не хлюпиком-недомерком, которого порыв ветра сдует.

В общем, если говорить честно, то я себе понравился. И странное ощущение чуждости тела само собой исчезло. Это куда лучше, чем каждодневно заниматься спортом. Вот только особой разницы я не ощущал, наверное, сказывается привычка. Ну, привык я быстро уставать и чувствовать слабость в теле после длительных прогулок по длинным коридорам. Новое тело в отличной форме, оно и в сто раз больше пройдет, но попробуй себя самого в этом убеди.

Я тяжело вздохнул.

И тут все не слава Богу. Хоть что-нибудь хорошее, не омраченное всякими «но» и «если», в моей жизни появится? Или все так и будет происходить в хаотичном порядке и без моего осмысленного участия. Хотя вообще-то кто в этом кроме меня виноват?

— Эх ты, — повинил я свое отражение. — Что ж ты раздолбай-то такой?

Мое лицо в зеркале хитро сощурилось:

— Это не я раздолбай, это ты раздолбай.

Все, последняя стадия! Я наконец-то сошел с ума. Какая досада. Хотя, с другой стороны...

— Что уставился? — продолжило ворчать мое отражение. — Себя никогда не видел?

— Да нет, отчего же, видел. Только привычки разговаривать с самим собой не имел и иметь не собираюсь.

— А спорим, заимеешь? — тут же прищурилось отражение.

— Фиг тебе, — зло ответил я и отвернулся.

Послышался стук в дверь.

И это камера для содержания преступников? Наверное, это официант с подносом фруктов или даже с деликатесным для жителей этого мира мясом.

Я повернулся к отражению, чтобы спросить его мнение по этому поводу, но оно стояло ко мне спиной. Мне ничего не оставалось, кроме как крикнуть:

— Войдите!