Если бы Гитлер взял Москву

Коли меня окончательно не добили гитлеровцы, решил, что нужно скорее отсюда уползать. Ну и пополз, а сам просто умираю, как хочу пить. Весь следующий день полз, а всего-то только на двести метров к своим и продвинулся. Ночью еще попытался, но свалился в какой-то овраг, да там же и заснул от усталости.

Рано утром в овраге на меня натолкнулся немецкий конвойный похоронной команды, который выводил наших пленных парней собирать трупы с поля боя. Но оказалось, что я еще живой и даже смог по-немецки сказать: «Wasser, trinken… Wasser, bitte…» («воды, пить… воды, пожалуйста…»). А когда парни заговорили по-русски, то услышал: «Воды, ребята… воды…» И все время я это повторял, пока они меня волокли вниз по каменистому дну оврага.

Дали мне, уж не помню кто, жестянку с эрзац-кофе, а то капли воды во рту не было. Пришел немецкий военфельдшер, разрезал штанину, перевязал кое-как, про глаз сказал «капут» и пошел других пользовать. Потом меня привезли уже на машине во временный концлагерь, где были наши пленные: в гимнастерках без знаков различия, но не раненые. Меня не сняли с пикапа, а стали допрашивать. Голова у меня плохо соображала, а поэтому я быстро запутался в своем вранье, пытаясь представить себя старшиной-шофером. Допрашивали меня два немецких офицера, оба хорошо и без акцента говорили по-русски, один стал кричать на меня и ругаться по-немецки. Группа пленных стояла поблизости, один из них подошел ко мне и, громко назвав мою фамилию и звание, сказал, наверно, специально: «Чибисов… Чибисов, скажи им, что ты лейтенант, и они отправят тебя в офицерский госпиталь». Разозленный офицер поспешно ушел куда-то, а я подумал, что вот сейчас он вернется и отправят они меня «на тот свет».

Но, вижу, вернулся офицер с какой-то книгой, открыл на нужной ему странице – оказалось, что это была книга списочного состава нашего батальона, и зачитал все сведения обо мне, но, к счастью, в этой учетной книге не было графы о партийности, а то многие из наших ребят навряд ли бы там уцелели.

– А как же ты из плена-то выбрался? – спросил его кто-то. – Это же надо, к немцам попал, а сейчас уж здесь у нас лежишь…

Чибисов усмехнулся:

– Да все просто. Привезли меня потом немцы в Пензу в госпиталь. Самый настоящий, с кроватями, с врачами – только нашими, а не немецкими, и лекарств там никаких нет, только йод один и аспирин, и то мало. Кое-как они меня там заштопали и говорят, что шансов выжить у меня почти что и совсем нет, но даже если мне вдруг и повезет, то все равно потом меня немцы в лагерь отправят. Вот они и решили меня переслать к своим. Сделали какой-то укол и объявили, что я умер. Немецкий врач глянул, вроде и впрямь неживой, а меня тем временем с другими умершими вывезли на телеге за город и кому-то там из местных передали.

Пришел в себя, а вокруг сумерки, ночь приближается, а я лежу на телеге в соломе и чувствую, что куда-то меня везут. Голову приподнял – вижу: впереди мужик сидит с какой-то диковинной винтовкой за спиной, я раньше таких никогда и не видел. Окликнул его, попросил попить. Мужик мне воды дал, ну и объяснил, что к чему и чтобы я ни о чем таком его больше не спрашивал. Но в общем-то пока мы ехали, поговорить, конечно, успели. Сказал мне он, что раньше был заведующим гороно. Но как только немцы пришли, он прямиком к фрицам и теперь служит у них помощником бургомистра, и даже благодарность получил за верную службу. Но все это по заданию, для отвода глаз. А на самом-то деле и он, и еще другие вредят немцам всячески: то состав с цистернами подорвут, то патруль укокошат, то гранату в окно казармы кинут. А немцы хотя и злятся, но на него не думают, поскольку в их глазах он закоренелый враг советской власти: еще с Гражданской войны винтовку «винчестер» он дома прятал, а тут из подпола ее достал и прямиком в комендатуру на службу наниматься. И даже специально на прикладе зарубки показал: вон, мол, сколько я тогда пристрелил коммунистов. А «винчестер» ему в продразверстку дали кулаков раскулачивать, а он его вовремя не сдал, зато сейчас он ему пригодился.

Ну а дальше и совсем все просто. Привез он меня на лесной кордон среди болот, а чуть дальше большое поле. Ночью зажгли костры, прилетел самолет, и меня и еще нескольких тяжелораненых забрали. Вот так я сюда и добрался: сначала на самолете, а затем на поезде. Вроде бы даже обещают зрение сохранить, а с ногами и вовсе все будет в полном порядке…

– Ну, лейтенант, – заметил капитан из пехоты, – не знаю, как там воевать, а рассказывать ты мастер. Тебе бы не танком командовать, а романы писать…

Палата тоже шумно выразила свое одобрение его словам, однако майор сказал: