Если бы…

Незадолго до обеда в дверь палаты всунулось напряженное, встревоженное лицо Вована. Увидев Веру, вполне живую, хоть и не совсем здоровую, лицо расслабилось, приобрело свое, обычное выражение, и ухмыляющийся Вован ввалился в палату весь целиком. Из-за спины у него торчал огромный букет.

– Ковальская, я тебе еще в институте говорил, что нельзя столько есть. Тебя уже строительные леса не выдерживают.

– Я тоже рада тебя видеть, Телянин.– улыбнулась Вера.

Вован повертел в руках букет.

– Вот. Мама сказала, что тебе нужно купить цветы. Правда, не знаю, зачем они тебе, их вроде бы не едят. Ну, что бы ее не расстраивать, я и купил.

Вован положил букет на тумбочку и уселся на стул напротив Веры.

– Ну, что, Ковальская, небось, половину экспонатов своей башкой разнесла? А кстати, ты в курсе, что у тебя из головы нитки торчат?– Вован показал пальцем на Верин лоб. Она дотронулась до шва. Кожу чуть-чуть защипало, и Вера убрала руку.

– Очень заметно?– спросила она, так как сама себя еще не видела.

– Ну, до Франкенштейна ты еще не дотягиваешь.

Вера, улыбаясь, смотрела на друга. Наверное, очень хорошо, что он ни капельки не изменился с тех пор, как она его знает.

– Володь. Ты знаешь, что ты самый замечательный друг?

Вован даже замер от неожиданности.

– Ты чего, Ковальская? Совсем себе голову вчера отбила. Какой я тебе друг? Если я к тебе в больницу зашел, это, что уже значит друг? Я вообще не собирался идти. Говорю же, мама попросила цветы купить. А сам бы я, думаешь, пошел? Ага, размечталась! Больше мне делать нечего. Это ты тут лежишь и ждешь, когда же мой Володечка придет? Мой любименький, свет очей моих. – Вован наклонился к Вере и, глядя ей в глаза, спросил.– Может ты, Ковальская, вообще специально башкой вниз звезданулась? Из-за меня, что бы меня лишний раз увидеть?

– Я для тебя открытая книга. Видишь меня насквозь.– Засмеялась Вера.

Вован повертел головой.

– А где Серега-то? Надеюсь не в соседней палате в смирительной рубашке?

– Нет, я его на работу отправила. Еле уговорила.

– Ох, доведешь ты мужика, Верка. Все тебе неймется. То детей рожаешь, то головой бьешься, а Серега он натура тонкая, чувствительная. С ним нужно бережно обращаться, иначе он сбрендить может.

– Он очень переживал вчера,– сказала Вера.

– Да даже я переживал, чего уж там.– Признался Вован.– Вот думаю беда! У Верки там и так-то, мозгов кот наплакал. А тут, наверное, шандарахнулась, так и последние растеряла. Бедный Серега. Бедные дети.

В палату влетел Сергей.

– Здорово!– хлопнул друга по плечу Вован.– Знаю один магазин, у них сейчас акция меняют старую жену с дыркой в голове, на новую, без дырки. Адресок подсказать?

Сергей сердито посмотрел на него и подошел к Вере.

– Вер, ты как?– взяв ее маленькую ладошку в свои руки, спросил он.

– Сережа, забери меня домой.– Попросила она.– Пожалуйста.

– Сейчас поедем,– пообещал Сергей.– Пойду с врачом поговорю.

– Я думал, ты ее здесь оставишь. Для опытов.– Сказал Вован, благоразумно подождав, пока дверь за другом закроется.

Дома Веру окружили заботой и вниманием. В первые два дня она растроганно умилялась, как муж и сыновья кидаются к ней, как только она хочет встать или пойти куда-нибудь. Как бережно они поддерживают ее, когда она поднимается по лестнице. Как приносят ей еду, подтыкают одеяло и постоянно спрашивают, как она себя чувствует. На третий и четвертый день, когда она уже чувствовала себя совершенно нормально, продолжалось то же самое. На пятый ее начало ужасно раздражать это чрезмерное внимание, а через неделю она была готова уже прибить их всех. Когда Алеша, в очередной раз, спросил: «Мам! У тебя все нормально?» в то время как она сидела в туалете, Вера не выдержала. Пора было положить этому конец. Спустившись вниз, естественно, при поддержке обоих сыновей, Вера пригласила своих домочадцев собраться на диване, в гостиной.

– Я, очень тронута вашей заботой, но хватит уже обращаться со мной как с инвалидом. Я себя прекрасно чувствую.– Стараясь держать себя в руках, сказала она, преданно глядящим на нее мужчинам. Она хотела встать, и тут же три руки протянулись к ней. Вера обвела всех троих суровым взглядом.– Предупреждаю, первый, кто сейчас попытается помочь мне встать получит вот этим гипсом по голове.

На десятый день Сергей отвез Веру в больницу. Ей сняли швы. Шрам еще был свежий, но, находясь почти под волосами, не особо бросался в глаза.