Если бы…

– Ага, и походка, точь в точь мамина. Она тоже так своими ножками перебирает, такая же косолапенькая.– Комментирует Вован. Сергей, смеясь, целует сына в макушку.

– Дядя Вован шутит. Мама у нас самая красивая, мы-то с тобой знаем. Вот дядя Вован повзрослеет, влюбится. Потом у него тоже будет такой карапуз. А потом вы вырастете, а мы с дядей Вованом будем уже старые. Будем смотреть на вас и радоваться. Какие у нас замечательные дети. И какая жизнь замечательная.

Не замечательная жизнь и не будут они радоваться. Еще и в глаз чего-то попало и щиплет теперь…

Наскоро проглотив, показавшиеся ему сегодня безвкусными как картон, сырники, Вован отправился на работу.

Войдя в здание архитектурного бюро, в котором он совмещал почетные роли владельца и генерального директора, Вован поднялся на второй этаж и, войдя в собственную приемную, обнаружил там юную секретаршу Лизу, хлюпающую носом, и даже, кажется, украдкой утирающую слезы. Лиза была новенькой. Работала всего недели две и к своему довольно необычному и оригинальному шефу еще не привыкла. Старая секретарша Лариска, вполне освоившаяся с таким начальником как Вован, к сожалению, оказалась не такой уж старой. И ушла в декрет, бессовестно бросив Вована наедине с робкой и пугливой, как молодая лань новой сотрудницей.

Посмотрев на заплаканное расстроенное лицо девушки, Вован проявил чуткость и спросил:

– Что случилось? Кто-то из сотрудников помер?

Лиза испуганно покосилась на начальника.

– Владимир Родионович! Я, кажется, ксерокс сломала.– Она тихонько всхлипнула, в ожидании страшного начальничьего гнева.

Вован пожал плечами.

– Делов-то, чего не знаешь чего делать?

Лиза, немного успокоенная тем, что начальник не орет и не топает ногами, помотала головой и, устремив печальный, но полный надежды взгляд, на Великого и Ужасного гениального архитектора, замерла, готовая внимать мудрому совету последнего.

– Идешь в снабжение. Берешь там инструменты и инструкцию, которая к ксероксу прилагалась и возвращаешься сюда. Разбираешь эту бандуру и согласно инструкции устраняешь все неполадки. Потом, когда починишь, собираешь все обратно. Легче легкого, я всегда так делаю когда мой, там, в кабинете, ломается.

Лиза издала звук похожий на тоненькое подвывание.

– Да ладно, Лизок. Владимир Родионович шутит.– Ободряюще сказал Гришка Распутин, ведущий архитектор бюро, вошедший в это время в приемную. Гришка метнул укоризненный взгляд на Вована.– Вон на стене список телефонов на все случаи жизни. Видишь? Там телефон техподдержки есть. Вызываешь мастера, и он тебе за пятнадцать минут все починит.

Лиза с благодарностью посмотрела на Гришку.

– Да? А я всегда сам мучаюсь.– Снова пожал плечами Вован. Проигнорировав очередной сердитый взгляд ведущего архитектора, Вован ворчливо сказал.– Мог бы и мне сказать. А то, что я время трачу на всякую ерунду?

– Володь. Мне тут пару бумаг тебе нужно показать,– сказал Гришка, увлекая начальника в его кабинет, пока он не успел снова напугать, только-только начавшую приходить в себя юную впечатлительную особу.

– Володь. Ну, ты вообще! Чего хочешь, что б девчонка совсем рехнулась со страху. Она ж тебя боится как огня. Чего ты ее доводишь? Не все же такие стойкие как мы с Лариской.– Набросился Гришка на ухмыляющегося Вована, как только дверь в кабинет закрылась, и Лиза уже не могла слышать разговор двух руководителей. Одного доброго и милого и второго, к сожалению ее собственного, совершенно непонятного и приводящего ее в постоянный трепет.

– Ой, да ладно! Я же пошутил, не понятно, что ли? Молодежь пугливая пошла. Прямо слова не скажи. Да о таком начальнике мечтать можно. Другой бы наорал и пригрозил из зарплаты ремонт ксерокса вычесть. А я хотел ее подбодрить, шуткой, так сказать.– Отмахнулся Вован, совершенно не понимая, в чем вообще проблема.

– Шутник! Ты так когда-нибудь своими шутками точно кого-нибудь до инфаркта или до нервного срыва доведешь.– Пообещал Гришка.