«Если», 2010 № 09

— Семьсот тридцать три тысячи восемьсот двадцать четыре штуки.

— Можем отчаливать? — спросила Чемберс у Мартина, когда он вернулся в кабину, освободив атмосферные разъемы.

— Действуй.

Чемберс подвела корабль к очереди на Рельс. Мартин сел возле нее.

— Что — то Янина застряла в туалете.

— Должно быть, съела один из твоих буррито.

— Перестань осмеивать мое любимое блюдо. — Мартин скороговоркой доложил координаты места назначения оператору Рельса. — А теперь, — продолжил он, глянув на Чемберс, — я вижу улыбку женщины, которая сбором утиля заработала свою свободу.

— Ты и сам сияешь, как начищенный пятак, — усмехнулась Чемберс.

— А ты хихикаешь, — отреагировал Мартин, прежде чем подтвердить стандартную процедуру отлета.

— Я счастлива. Настало время, которое не могло мне и присниться, вот я и хихикаю. — Она направила корабль к Рельсу.

— Забавно, — молвил Мартин. — А я бы сказал, что веселящего газа5 надышалась.

— Это я — то надышалась?

— За все годы нашей совместной работы ты единственный раз смеялась, когда я случайно напустил в атмосферу закись азота. — Он отдал распоряжение оператору Рельса начинать запуск. — Неужели забыла: ты же сама всегда попрекаешь меня этим случаем. Признайся, ты ведь не из смешливых.

— Верно, — согласилась Чемберс. — Я не из смешливых.

Мартин поставил задержку.

— Прибыли! 17 апреля, 1983,00, 22:06:53. — Он повернулся в кресле. — А знаешь, у меня даже голова покруживается…

Чемберс поднялась, а потом рухнула в кресло.

— Янина, — выдавила она.

— Ее здесь нет, — подытожил Мартин, после того как они с Чемберс ввалились в квартиру Янины.

— Что и следовало доказать.

— Она забрала учебники.

— И оставила коробки из — под пиццы. — Чемберс взяла верхнюю. Янина оставила на ней трогательные послания: ПРОСТИТЕ МЕНЯ и СПАСИБО.

— Мы можем вернуться…

— Смеешься? — спросила Чемберс. — И опять запутать временную линию? Крестный Отец этого не простит.

— Можно иначе. Девица должна проявиться в каких — нибудь регистрационных журналах.

Чемберс села на кушетку Янины и вздохнула:

— Бессмысленно. Ты был прав. Крестный Отец говорил о судьбе.

Он знал, что так и должно случиться. Стало быть, теперь «все будет так, как и должно быть».

Мартин сел возле Чемберс.

— Собрать временной утиль в очереди нам предложила Янина. — И она оставила нам половину.

— Половина чертовой кучи также называется чертовой кучей.

Чемберс улыбнулась из глубин своей постазотной головной боли.

— Триста шестьдесят шесть тысяч девятьсот двенадцать буррито, — заключила она.

Заведующая кафедрой хронобиологии Калифорнийского университета в Беркли, откинула со лба прядь седых волос и обратилась к последней ниточке времени, свернувшейся запутанным клубком на дне тусклой серебряной емкости.

— Я не теряла времени даром, — проговорила она. Женщина завернула крышку на емкости и убрала последнюю в ящик стола, где также находились пара перчаток, небольшая черная коробочка, три крохотных поблекших от времени блистера, медаль Нобелевского лауреата и пачка арбузной жевательной резинки. Она вынула эту пачку — как приятно, хотя и неловко снова ощутить себя молодой, — а потом задвинула ящик и заперла его.

Физика в ее время сделалась довольно странной, но еще недостаточно странной для рутинного путешествия во времени. Человечество еще не познакомилось с другими разумными существами, и Янине не пришлось более столкнуться со сборщиками временного утиля. Жизнь ее к концу сделалась удивительно рутинной.

Тем не менее она хорошо распорядилась своим временем. Исследования привели ее к новым представлениям о влиянии скорости движения на время в пути, а также существованию серьезных, подчиняющихся суточному ритму расстройств, коренящихся в основе десятка умственных и физических болезней. Коллеги — хронобиологи с каждым годом все более расширяли области применения.

Откинувшись на спинку кресла, она положила ноги на стол и отправила в рот пластинку жевательной резинки.

Физика все догонит, и физиология будет готова.

Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ

© Heather Lindsley. Where the Time Goes. 2009. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2009 году.

Юлия Галанина Зверинец

Иллюстрация Владимира ОВЧИННИКОВА

Вдоль стены осторожно пробиралось Умное Слово, поджав хвост и семеня мохнатыми лапками. Может быть, это была Квинтэссенция. А может, еще что — хвост-то оно поджало, а Мякиш и так был не очень силен в распознавании Умных Слов. Сюда они редко забредали, боялись.

Не зря боялись-то. Пацаны такое поймают, на хвост наступят — оно всеми своими ста ножками землю скребет, мяучит жалобно и ядом плюется. Только недалеко — все штаны оплюет, а обидчикам хоть бы хны. Ее яд только на культурных действует.

Интересно все-таки, что за Умное Слово в лачугу тетушки Пакли пожаловало? Сосед тетушки, мясник, хвалился, что умеет их читать и различит с первого взгляда, только Мякиш ему не верил: где бы это он научился? Таких грамотеев в их околотке не водилось: чтобы правильно знать культуру.